По коридору приближаются шаги. Я кладу камень обратно в карман, как раз когда появляются Хэйл и два ее товарища-стражника. Лур и Раг отдают мне честь, их лица мрачны. Хэйл рявкает команду, и они занимают свои места возле дверей лазарета.

– Вам под страхом смерти запрещается кого-либо впускать, – напоминает им Хэйл, прежде чем повернуться ко мне. Лицо ее посерело, бледные глаза стали на несколько тонов темнее, чем обычно. Но она говорит лишь: – Пойдемте, мой король.

Я молча киваю и разворачиваюсь, ведя ее за собой.

– Именем короля, откройте!

Грохот, с которым кулак Хэйл колотит в дверь, эхом разносится по коридору, а ее голос звенит среди сталактитов над головой. Мы ничего не говорим, даже не смотрим друг на друга. Мы не знаем наверняка, здесь ли Сул, вернулся ли он в свои личные покои после церемонии. Откуда мне знать? Быть может, он сейчас среди моих министров, насаждает покой или сеет раздор, собирает информацию, плетет интриги. И все ради какой-то итоговой цели, которую я не могу постичь.

Тишина длится лишь пару вдохов. Но кажется, будто прошла целая вечность. Однако же дверь наконец открывается и появляется лицо моего брата.

– Секундочку, дорогие мои! – кричит он кому-то через плечо, натягивая халат на свою голую грудь. – Я мигом вернусь в ваши сладкие ручки. – Боги небесные, он что, успел с головой нырнуть в кутеж за то недолгое время, что прошло с окончания столь тяжелой церемонии? Только Сулу хватило бы на это наглости. Он приглаживает свои растрепанные волосы, на губах его играет улыбка, когда он поворачивается к Хэйл, стоящей в дверях. Выражение его лица застывает. – Хэйл! – Он пытается вновь улыбнуться. – Какой же приятный сюрприз.

Мой молчаливый капитан лишь делает шаг в сторону, открывая его взору меня, стоящего у нее за спиной. Мерцающее сияние тут же отливает от щек Сула.

– Фор, – выдыхает он. – Надеюсь, все в порядке с твоей…

Я протискиваюсь в комнату.

– Вон, – рычу я двум красоткам, развалившимся на постели Сула. Они ахают, хватают одеяла, чтобы прикрыть свою обнаженную плоть, и спешат прочь из комнаты, прямо под носом у Хэйл. Она стоит за дверью, словно гранитная колонна, лицо ее недвижимо.

– Ну правда, Фор, – говорит Сул, запахивая халат чуть плотнее, – очень жаль, что ты заранее не известил меня о своем визите. Неплохо бы загодя предупреждать о деле того, у кого все мысли, ну ты знаешь, о теле…

– Я говорил с лордом Ратом.

Сул умолкает. Все его существо словно бы схлопывается.

– А. – Сказав это и ничего больше, он отворачивается и подходит к камину, в котором ярко полыхает лунный огонь. Он подсвечивает одну половину его лица. Я изучаю линии его лба, остроту скул и челюсти, выискиваю признаки вины, печали или гнева. Но я не могу прочитать моего брата так, как делал это раньше. С тем же успехом я мог бы смотреть на лицо незнакомца.

Спустя долгое время он делает глубокий вдох.

– Полагаю, теперь нет особого смысла что-либо отрицать.

– Ты мне поклялся. – Эти слова поднимаются из глубины моего живота. – Ты клялся, что это не ты меня отравил. Ты сказал, что прежде сам бы выпил то зелье.

– Да. – Сул вздыхает. – Вроде бы сказал.

– Ты солгал мне.

– Я тебя обманул. – Тут он поворачивается ко мне, в его глазах отражается резкий свет огня. – Но я сделал это ради тебя.

– Ты пытался ее убить.

– Она должна была умереть. – Сул качает головой, но взгляд его ни на миг не отрывается от моего. – Она все еще должна умереть. Иначе Мифанару придется встать на колени.

Я в два шага пересекаю комнату, хватаю Сула за горло и впечатываю его в стену.

– Ты пытался убить мою жену! – Слова вырываются из моего горла, это рев ярости и боли, которые не в силах подавить никакие узы братской верности.