— Не пудри мне мозги, Шаэ, — фыркнула Кали, стрельнув в него ехидным взглядом. — Все твои мыслишки написаны у тебя на лбу…

— Ага, как же, на лбу. Выметайся из моей башки!

— Ой, было бы на что смотреть! Чего ты впиявился в этого девицу? У нас тут таких ушастых байстрюков двенадцать на дюжину бегает.

Бегает, да только ведь они — не Эрин! Но Шай лишь плечами пожал, не желая спорить.

Он и сам не мог точно сказать, почему его так тянет к этой Эрин; не был даже уверен, что это любовный интерес. Девчонка не так чтобы ослепительно красива, зато жутко странная, ершистая и какая-то невероятно беззащитная… Не в буквальном смысле — Шай помнил, как ловко Эрин управлялась с ножом, — но казалось, что под всеми этими колючками прячется нечто донельзя ранимое и хрупкое. Нечто, пробравшееся Шаю под кожу, заронившее семена симпатии, взрастившее в нём странную, упрямую такую потребность спрятать подальше, защитить, сберечь…

«Прис-своить».

«Охолонись-ка, дурь пернатая, — хмуро велел Шай своей грифоньей половине. — Сколько можно повторять: люди — не собственность!»

«Пф-ф».

— Пой, птенчик, — вдруг выдала Кали, отложив очередную папку, — сейчас тебя вызволят из бумажного плена.

Гулкие шаги в холле прозвучали весьма знакомо, а Кайя тут же бодро соскочила с его колен. Да и Кали поднялась с места, поправила причёску, глуповато улыбнулась — а ещё его дразнила, зараза белобрысая! — и самолично поплыла открывать дверь кабинета.

— Светлого дня, архимаг!..

— О, я умоляю вас — просто Раэлин, — протянул его дядюшка совершенно непотребным тоном. И проделал уже привычный трюк — эффектным взмахом руки вырастил букетик ядовито-жёлтых лоэмских орхидей. — Для прекрасной Каллисты!

Шай хмыкнул — его помощница терпеть не могла своё полное имя, но Рэю такой возмутительный произвол исправно прощала из раза в раз.

— Может, мне выйти? — всё же съязвил он, не удержавшись. — И кошку малолетнюю забрать? А то мы тут, похоже, лишние.

— Да уж изволь, — Кали мигом обернулась к нему, упёрла руки в бока. — Всё равно от тебя сегодня никакого толку, одни фейки в голове. Раэлин, проследите, чтобы ваш холерный племянничек ненароком не грохнулся с обрыва. Жду вас обоих к обеду!

— Как прикажет моя очаровательная госпожа, — Рэй отвесил ей галантный и донельзя позёрский поклон, заставив Кали чуть порозоветь и вернуться к работе с почти неприличной спешкой. — Ну что, племянничек, идём?

— Идём? — переспросил Шай, поравнявшись с ним, и округлил глаза в деланом ужасе. — Не-а — мы бежим, пока она не передумала!

8. 8

Рэй рассмеялся, погладил радостно тарахтящую у его ног кошку и, приобняв Шая за плечи, вывел его в холл.

— Девушка не даёт тебе спуску, а?

— Не завидуй, дядюшка, — не остался он в долгу. — Когда вы с Кали уже перестанете изображать парочку краснеющих школьников? Благословляю и всё такое.

Его дядя снова усмехнулся, но на сей раз без прежнего веселья.

— Я для неё слишком стар.

— Разве не ей решать?

— Разве не мне положено давать тебе любовные советы? — ловко ушёл от темы Рэй. — Колись давай, что за фейки наводнили твою дурную голову.

Шай пожал плечами, нахмурился чуть раздражённо.

— Да ничего там такого! Арендатор у нас новый. Девчонка одна шебутная… в Глаз Бури заселилась.

— Бедолага. Так она, значит, из фейри?

— Полукровка. Насколько я знаю, очередная младшая дочка очередного захудалого семейства из числа крагеннанских вырожденцев, переженившихся между собой раз по десять… Блайинор, кажется.

— Блайинор? Бузина. Тогда дважды бедолага, — хмыкнул Рэй со знанием дела. — Должно быть, дочь Иртанаэль… Да, про вырожденцев верно подмечено. Эта чопорная сучка, будь у неё выбор, нипочём бы не родила ублюдка-полукровку. Не по ста-атусу!