– Так и было, – пожала плечами Клэр. – Видит бог, я не хотела ничего плохого, просто поговорить.

– Со студентом, которого вытащили из участка коллег.

Да чертов шкафчик!

– Было дело. Он из общины, непривычный, необученный мальчишка. Немного шлифовки…

– И он перестал бы всех оскорблять? – поинтересовался шкафчик задиристо.

Клэр, кажется, во второй раз за последние несколько дней почувствовала волну ярости, всколыхнувшуюся в груди и желание проломить затылком шкафчика стену. Шкафчик мог сколько угодно считать себя жеманной барышней, а его коллега, Макс идентифицироваться брутальным мужиком, но на деле они таковыми не становились. Толерантность .03 заткнула всех, кто считал иначе, и это, наверное, было не так уж плохо. Клэр, однако, силилась понять, почему в то же самое время речевые ошибки и употребление гендерно-окрашенных терминов, нет, не оскорблений, а просто терминов, стало приравниваться к правонарушению. Возможно, полиция заскучала? Или кто-то – Клэр не была уверена в персоналиях – запустил долгоиграющий план. Еще в начале двадцать первого века. Он просто не знал, куда этот план заведет и во что модифицируется. Это была хорошая тема для исследования, и она даже собиралась позвонить уже счастливо женатому Джуду, но тут, как назло образовался ректор Вильнёв.

– Он не оскорблял, – заметила Клэр. – Просто недообученный ребенок общины. А вам, Лиза, я хочу напомнить, что дискриминация в отношении происхождения действует так же, как и в отношении, например, того факта, чтоРэнд, – больно-то как! – называл гендерно-феминных особ девушками.

– Мы не про это, – спохватилась более прагматичная Макс. – Скажите: ведь если в центре вы, а похищают вас из-за Рэнда, то в центре оказывается он. Разве нет? Это, мягко говоря, нетипичное поведение, чтобы кто-то похищал кого-то из-за попытки выйти на связь.

– Мы звонили Салливану, – сделал губы уточкой шкафчик. – Звонили с нашими полномочиями. Не дозвонились.

Клэр подумала, что полномочия на этой планете остались только у «Саникорпа», а вслух сказала:

– Я сама ничего не понимаю. Зазорного в том, что я связалась с Рэндом, действительно нет.

– Разве только кто-то хочет заткнуть ему рот, – сказала Макс. – Нам известны случаи, еще в самом начале использования данной технологии, когда насильное помещение в под приравнивалось к убийству, потому что на слишком мощных настройках отдельных моделей…

Клэр аж передернуло.

– Все в порядке? – участливо поинтересовался шкафчик.

– Да у меня, как и у вас, наверное, есть свой под-список, – бросила Клэр.

Шкафчик нахмурился и тяжело кивнул.

– Так вот, доктор Рейес, мы заподозрили в случае Рэнда что-то похожее. Скажите, он ничего вам не говорил?

Клэр на мгновение задумалась: рассказать им про Хейвен? Или пусть думают сами?

– Вроде бы нет. Я и сама наши разговоры вспоминала и крутила в голове, уж поверьте.

– А вы заметили, что он из общины Хейвен? – таинственно спросила Макс.

Клэр кивнула.

– Рэнд вам что-нибудь рассказывал?

– Нет, просто упомянул, оправдываясь за неудачные термины.

Макс вдруг оживилась:

– Слушайте, у меня курсовая была по Хейвену.

Клэр с большим трудом удержала лицо.

– Так вот. Вдруг это что-то связанное с секретностью?

– Да я вообще не… не понимаю всей этой шумихи вокруг Хейвена. Он мне сказал, что обычная община, каких много, просто с людьми побогаче.

Макс торжествующе подняла вверх указательный палец:

– Вот. А он единственный вышел за пределы Хейвена.

Клэр мрачно подумала, что все их ночные изыскания с братцем, видимо, не стоили и ломаного гроша: полиция и без них справлялась отлично. Теперь еще полицию, наверное, надо было спасать то ли от самих себя, то ли от загадочных защитников Хейвена.