– Только начал твоего друга пробивать, как приказ от начальства пришел. Цитирую: «Прекратить заниматься отсебятиной». Понял?

– Так он из ваших?

– Вряд ли из наших, тогда бы я с большой долей вероятности знал его. Но курируется однозначно.

– Это все осложняет.

– У вас, как я понял, там совсем все сложно. Почему, кстати, старик через своих не пробил?

– Он не знает.

– Хм… Наверное, так даже к лучшему. Ты и не говори ему. Может, и обойдется.

– Обойдется? – усмехнулся Еж. – Теперь вряд ли. Как я понял, наблюдают за нами.

– Выжидают, пока глупости делать не начнете. Тогда и ударят.

– И как поступить?

На лице Артура Сиреневича появилась кривая усмешка. Он почесал красный замерзший нос и посмотрел на Ежа.

– Глупости, Павел, не делать. Это самое важное. Говорят, старик в последнее время плохой стал, после того случая с покушением.

Чекист выделил последнее слово, давая понять, что он догадывается, что никакого покушения не было. Может, что-то еще подозревал, однако Еж в голову не брал. Сработали чисто, хвостов не оставили. Это он сам лично проверил. Были бы доказательства – совсем по-другому бы разговаривали, а подозрения к делу не пришьешь.

– Люди все время что-то болтают. Завистников много.

– Но ты меня понял.

– Понял, конечно, Артур Сиреневич.

– Поворачивай, и так уже далеко зашли. Обратно пойдем. Ты примерно подозреваешь, к кому эта ниточка тянется?

– Да, больше чем уверен. Стрельцов…

– Мне фамилии ни к чему.

– В общем, есть один человечек, которого мы пытались достать.

– Но не смогли. Теперь он пытается достать вас.

– Получается, что так.

– Если что будет по моему ведомству проходить насчет старика, я сообщу. Тебе, – он вновь выделил последнее слово. Ежа обычно забавляла эта особенность собеседника. Обычно, но не сейчас. – Ну а вообще выход из ситуации есть.

– Есть? – удивился Паша.

– Есть. Но для этого надо пообщаться с твоим Стре… недругом. Так сказать, сесть за стол переговоров.

– Вряд ли он на это пойдет.

– Это уже от тебя зависит. Целиком и полностью. Знаешь, есть такая поговорка: «Хочешь жить – умей вертеться». А так бы разобрался со всем и махнул из страны на пару лет. Можно и на больше.

– Артур Сиреневич, я правильно вас понял?

– Вот уж не знаю, правильно или нет, – усмехнулся чекист, – ты сам думай. Приди домой, возьми листочек, напиши плюсы и минусы, а потом подумай… Нет, все-таки ужас какой, а не погода. Говорят, русские мрачные все время. А как тут улыбаться? Нафиг, возьму отгулы, улечу в Крым на недельку.

– Лучше на Мальдивы, там теплее и пляж приятнее.

– Павел, ты скажешь иногда, как в лужу… кхм… Я же невыездной.

– А-а-а… – протянул Еж.

– Напрямую больше не звони, – снова резко поменял тему собеседник, – если будет что срочное, набери мою приемную. Запишись как Федоров Алексей Алексеевич с информацией о незаконной деятельности иностранной организации. Запомнил?

– Запомнил.

– Но это только если срочное. Так я сам тебя наберу, как только все уляжется. А лучше всего постарайся решить вопрос сам.

Они пожали руки, будто коллеги, которые должны встретиться завтра, и разошлись в разные стороны. Но Еж запомнил последний взгляд Артура Сиреневича, говоривший красноречивее любых слов. Теперь Паша был сам по себе, как и его нерешенная проблема.

– Первая эскадрилья – на взлет! – казалось, голос Навуходоносора прогремел над всем Урогоросом.

Большущие виверны, нагруженные беженцами и их скарбом, стали мощными прыжками отталкиваться от земли. Впереди, на самой большой твари, которую только можно было найти на всем острове, летел Барриан, глава «Псов войны». С ним вообще получилось интересно. Он там, в реале, до смерти боялся высоты, поэтому и в игре старался передвигаться исключительно по суше или по морю. Даже в атаке на побережье не участвовал именно по этой причине.