Как живу? А как бы было НАДО?

Что творю? А может, вытворяю?

Что во мне живёт? Какие «гады»?

Настоящего себя я знаю?»

Страшно внутрь заглядывать? Конечно.

Я ж не знаю, что там откопаю…

Но я помню точно – жизнь не вечна.

И опять «лопату» расчехляю.

Говорят, перед рассветом ночь темней…

Словно для того, чтоб испугаться.

И перед победой всё сильней

Проявляется желанье сдаться.

Вот уже остался только шаг!

Ты у цели! Вон и солнце всходит!

Но не дремлет наш извечный враг…

Убеждает бросить всё. Уводит.

От победы – в смуту и раздрай.

От рассвета – в тьму и заблужденья.

А ведь был лишь шаг… из ада в рай.

И от беспросветности к спасенью.

Господи, помилуй и прости.

Не сотри нас, Боже, в гневе правом…

Наши дни не сокращай. Продли

Нам возможность умягчиться нравом.

Дай нам ви́денье своих грехов.

К покаянию сердца направи.

Загради уста для грубых слов.

Милостью своею не остави…

Ну вот и всё… Предательство свершилось.

Ты в тридцать сребреников оценён…

Как до́лжно было, так всё и случилось.

А через день к злодеям Ты причтён…

И каждый год мы проживаем снова

Безумство тех, Твоих последних, дней.

Стоим в подножии Креста, у крышки гроба…

И молимся, чтобы Воскрес скорей!

Великая Суббота. Тишина.

Всё замерло. Господь во гробе…

Мир в ожиданьи Благодатного огня.

Трепещет ад в бессильной злобе.

Я у Бога просила немного.

Да и то полушёпотом, тихо…

Лишь бы мама была здорова

И детей не коснулось лихо…

Жизни в мире и в доброй воле

Не просила.

Ведь так и жили.

Только всех вдруг накрыло горе.

Потому что беспечны были…

Я у Бога просила немного.

Но не в этом была ошибка.

Я Его… не благодарила…

Как и все мы.

И мир стал зыбким…

Как страшно, Господи! Как страшно…

Родители детей хоронят.

И просят день вернуть вчерашний,

Где живы все, и где нет горя…

Где сыновья совсем мальчишки.

Зелёнкой мажутся коленки.

Нет гаджетов. Читают книжки

И дёргают косички Ленки…

Как стыдно, Господи. Как стыдно…

Мир исказился дикой злобой

И фальшь его вдруг стало видно.

Он страшен в редактуре новой.

Ах, оставьте! Полно суетиться…

Раньше надо было… Раньше… Раньше…

А сейчас осталось лишь молиться,

Веря в Милость Божию, без фальши…

Сердцем и душой взывая к небу.

День и ночь. Без сна и передышки.

Свою слёзно-вымученную требу,

Наизусть твердить, а не по книжке.

Ведает Господь, чем сердце дышит.

Видя, ЧТО мы есть, Он не люту́ет.

В душу смотрит. Даже шёпот слышит.

Бог, он и намеренья целует…

А Богу важен ведь не рацион.

И оскверняет нас совсем «не то, что входит».

Для Бога главное, что в сердце видит он.

А пища… Как вошла, так и выходит.

Я знаю тех, кто дни рождения не помнят.

Рожденья, понимаете. А тут…

Почти полвека нет её… А о помине просят,

Благодаря за взятый на себя молитвы труд.

Вы только вдумайтесь! Уже почти полвека

Апрельским днём приходит кто-то в Храм,

Чтоб помолиться об упокоеньи Человека…

И этим он даёт надежду нам!

На то, что нас, быть может, не забудут.

Молитвой не оставят, помянут…

В день памяти всем сердцем с нами будут,

Собором разделив молитвы труд…

А ещё есть любовь и вера.

Есть Псалтирь, и ещё свеча.

С ними так же, как в сорок первом

Есть молитва, что, горяча.

Перед Спасителем склонив главу,

Седой старик стоял, не шелохнувшись.

От тяжести прожи́тых лет согнувшись,

Шептал – «Мой Бог, я для чего живу?

Зачем мне столько долгих зим и лет?

С кем мне делить их, Правый Боже?

День новый с предыдущим схожий,

Он для чего? Ты можешь дать ответ?»

Вопросы ко Спасителю лили́сь,

А за спиной шаги… И тихий шёпот

Звучит в ответ на стариковский ропот –

«Отец, о мне заблудшем помолись…»

Вы ещё дома? Скорей выходите!