– Мы все равно тебя поймаем! – услышала она насмешливый голос, раздавшийся снизу и прервавший зарождающиеся мысли о самом простом конце. На асфальте под окнами их номера стояло пятеро человек. Все они были гостями на свадьбе и «коллегами» Павла. Память подсказала их имена. Справа и чуть в стороне расположилась блондинка Кира, рядом была огненно-рыжая Джин, потом Джером, Франсуа и последняя – Мелисса, как две капли воды похожая на свидетеля, только в женском обличье.

Катя содрогнулась от вида протянутых к ней рук и с шумом захлопнула окно. Даже такого банального выхода, как смерть, для нее не оставалось. С громкими рыданиями, вырвавшимися откуда-то из глубины, она повалилась на пол. Жаловаться на несправедливость жизни, винить себя или Павла сил не было. Мир погрузился во мрак, которому отныне (девушка в этом не сомневалась) предстояло быть вечным.

Она просидела до утра, прислонившись спиной к стене. Тугой корсет подвенечного платья мешал дышать, фата изорвалась и смялась, а шикарные юбки превратились в неопрятную груду шелка и кружева. Кате было все равно. Впервые в жизни ее не волновало, как она выглядит.

Медленно, секунда за секундой проходила ночь, обещавшая быть самой счастливой в ее жизни, а вместо этого ставшая ожившим кошмаром. В голове не было ни одной мысли, слезы высохли, и только черные дорожки на щеках, оставленные тушью, напоминали о недавнем смятении чувств. Катя уже не ощущала ничего. Что-то в ее душе умерло навсегда, вместе с иллюзиями и девичьими мечтами. Ее жизнь была связана с монстром, и выбраться из умело расставленной ловушки едва ли было возможно.

Ближе к утру девушка услышала, как в замочной скважине повернулся ключ. Дверь распахнулась, впуская внутрь Павла. Он был по-прежнему красив и элегантен. Ничто не выдавало того, чем он занимался этой ночью, но теперь Катя знала правду.

– Привет, дорогая, – улыбнулся Паша, кинув ключ на журнальный столик. – Как выспалась?

Катя не собиралась отвечать. Звук его голоса причинял ей боль, но в то мрачное первое утро своей семейной жизни она еще любила мужа. Чувства, которые так долго зарождались, не могли умереть за несколько часов. На долю секунды ей показалось, что все произошедшее сегодня было лишь дурным сном, но холод во взгляде серых глаз говорил о том, что действительность правильно отпечаталась в ее измученном мозгу.

– Одевайся! – Паша достал из маленького пакета, который держал в руках, короткое платье из струящейся полупрозрачной ткани. Лиф украшали узоры вышивки и стразы. Выглядел наряд потрясающе и, хоть был не во вкусе Кати, еще вчера мог бы заставить биться сильнее ее сердце. Но это вчера. Теперь она смотрела на дорогую дизайнерскую выдумку как на склизкого червя, какие во множестве выползают на асфальт после дождя.

– Быстрее! У нас сегодня второй день, не забыла? – Паша оглядел свою жену оценивающим взглядом и, расстегивая запонки на рукавах, отправился в ванную. Катя услышала, как зашумела вода, а ее муж принялся напевать какой-то иностранный мотивчик.

Бежать к двери было бессмысленно. Катя слышала, что кто-то шебуршится у порога, шепотом рассказывая забавные истории. Периодически из коридора раздавался веселый смех. Ее надсмотрщики не считали нужным прятаться. Для них она была всего лишь смертной девчонкой, едой, которая не заслуживала того, чтобы беспокоиться о ее чувствах или удобствах. В конце концов, она же не думает о желаниях йогурта, открывая по утрам холодильник?

Катя встала и подошла к кровати. На краю было разложено новое красивое платье. Она взяла его в руки, провела пальцами по воздушной ткани, царапнула ноготком сиреневый камень, самый крупный из всех вшитых в лиф, а потом, не думая о том, что делает, со всей силы дернула за тонкий, прикрепленный несколькими стежками у талии ремешок. Ткань поползла десятками стрелок, камни отлетели, с мягким звоном ударившись о пол.