Изложив мне свой план, он явно ждал от меня какой-то реакции, поскольку уж очень пристально на меня смотрел. А мне его предложение, если быть честной, оказалось совсем не по душе. Он предложил мне остаться и подождать, пока он сходит в город и принесет мне другую одежду. Эта ситуация, разумеется, заставила меня напрячься: вдруг он сейчас уйдет, а вернется уже не один… Эту мысль я ему и озвучила. Он только тяжело вздохнул и вновь попытался меня убедить в том, что ему можно доверять. И аргументы приводил вполне логичные.

Так что мне не оставалось ничего другого, кроме как принять его слова на веру и вернуться назад на поляну, где я и дожидалась своего неожиданного спасителя.

В доме Стефана

Давно я не открывал этот сундук. В нем хранились платья моей матери. После её кончины я так и не решился их продать, а просто убрал в этот сундук и с тех пор его даже не открывал. Но стоило его только открыть, как на меня тут же, не заставив долго ждать, нахлынули воспоминания…

Моя дорогая мама. Всегда такая красивая, добрая, нежная. Пусть у нас и не было денег на дорогие наряды, но, несмотря на это, она всегда могла красиво одеваться. Даже относительно простое платье на ней выглядело так, будто его шили для какой-нибудь особы благородного происхождения. Мужчины часто засматривались на нее. И как ни странно, но я ревновал маму даже чаще, чем папа. Мой отец знал, что мама очень сильно его любит и даже не посмотрит в сторону другого мужчины, а я… Что ж, я был просто маленьким мальчиком, которому очень не нравилось, когда чужие дяди так смотрят на его любимую мамочку.

Ох, мама… Ты всегда была такой доброй и нежной. Бывало, конечно, что и наказать меня могла как следует, но только в тех случаях, когда я становился уж слишком непослушным. А так она всегда была очень добра ко мне, всегда излучала только любовь и нежность. По части наказаний, как правило, чаще выступал мой отец, да и то только тогда, когда я действительно этого заслуживал. Просто так мой отец никогда не поднимал на меня руку, даже если был очень из-за чего-то зол. Он всегда старался держать эмоции под контролем. Таких, как он, часто называли людьми чести: хотя он вовсе не был благородного происхождения, а воспитывался в обычной семье.

Также помню, как мама после очередного наказания, усадит меня к себе на колени и баюкает меня, словно маленького ребенка, нежно поглаживая по голове и негромко напевая какую-нибудь песенку. Папу временами это изрядно раздражало: он считал, что, во-первых, я уже достаточно взрослый, чтобы мама со мной так сюсюкалась, хотя мне и было всего лет пять, а во-вторых, он говорил, что я должен научиться отвечать за свои поступки, а с таким отношением со стороны матери я никогда этому не научусь. Отец боялся, что я вырасту не мужчиной, а маменькиным сынком.

И все же мама есть мама. Она не могла оставаться в стороне, видя, как я рыдаю после очередного наказания. Нет, конечно, временами мама понимала, что отец прав, и мне нужно побыть наедине с самим собой и как следует обдумать очередной проступок. Она изо всех сил старалась не вмешиваться, дабы не нарушить воспитательный процесс. Но!.. Мама на то и мама, что не может спокойно смотреть на слезы своего ребенка. Поэтому случалось так, что она срывалась и снова заключала меня в свои объятья. И тогда мой отец начинал злиться и ворчать:

– Ты вырастишь из него тряпку, а не мужчину. Его никто не будет уважать. Сколько можно нянчиться с ним, как с малышом? – Хотя бывало и так, что отец ворчал не сколько со злости, сколько для виду. Ведь он и сам понимал, что так или иначе, но я все же ребенок, которого нужно не только наказывать, но и просто любить и дарить тепло. Несмотря на то, что отец почти никогда не наказывал меня просто так, он вовсе не был тираном или деспотом и прекрасно осознавал, что порой мог немного переборщить с наказанием. Именно в таких случаях он и ворчал для виду, но достаточно было лишь взглянуть ему в глаза, чтобы понять, что он вовсе не злится. И мама это тоже прекрасно знала. Потому и не обращала внимания, когда отец начинал ворчать.