Как минимум – до наступления темноты. И даже если она улетит на закате, то Хаджар никак не успеет спуститься и соорудить себе укрытие. А с теми тварями, которые бродили по Горе Ненастий в ночное время, он не справился бы даже с поддержкой отряда Гэлхада, усиленного тремя аристократами Марнил и Диносов.

Слабейшие из хищников находились на уровне первобытного монстра. И это не какой-то там неповоротливый и до смешного тупой первобытный гигант.

Нет, это было самые настоящие породистые лесные хищники. Лавовые волки, змеепантеры, небесные тигры и каменные плотоядные жуки.

И, видят Вечерние Звезды, последние из перечисленного ряда были самыми опасными. Хаджар лично наблюдал, как один такой жук, величиной с дворовую собаку, в одиночку победил, а затем и сожрал сразу троих первобытных зверей.

И при этом не особо “вспотел”.

– Проваливай, – процедил Хаджар. Разумеется, настолько тихо, что практически не слышал собственного голоса. – Ну, давай проваливай уже.

Громовая птица ответила на это очередным протяжным:

– Кья, – и вновь вгрызлась в тушу монстра.

– Ну, к демонам, я пущу твое ядро на медитацию, а из перьев сделаю огниво!

Несмотря на дерзкие слова, иного выбора у Хаджара не было. Если он каким-то образом в одиночку не одолеет монстра, равного по силе пиковому Повелителю, и не минует обрыв и тропу, то может начинать копать себе могилу. Прямо в этой грязи.

Собственно, в нее Хаджар и погрузил ладонь. Могло показаться, что он действительно решил вырыть себе последнее пристанище, но это было не так.

Размазав грязь и глину везде, где только можно, он все так же осторожно и не привлекая внимания, прилепил к себе листья и ветки. Теперь если бегло посмотреть на бурелом, где прятался Хаджар, то вместо адепта можно было разглядеть лишь крупную кочку.

Птица, пировавшая на тропе и распугавшая остальных травоядных, краем сознания почувствовала какую-то угрозу. Она обернулась. Ее зоркие зеленовато-янтарные глаза оглядели окрестности, но так и не обнаружили источник опасности.

Но она бы не достигла силы древнего монстра, если бы полагалась исключительно на свои чувства.

Взмахнув одним из крыльев, она отправила в полет плотный поток молний. Столб желтого искрящегося света рассек и поджег участок леса, откуда, как показалось птице, за ней кто-то следил.

Падали вековые деревья. Срезанные чище, чем лезвием клинка двуногих, они сгорали и превращались в черный пепел еще до того, как упасть на землю.

Потянулись секунды ожидания.

Птица, взъерошив перышки на шее, крепко держала в когтях еще агонизирующую добычу и оглядывалась. Она выжидала. Но тянулись секунды, а опасность так себя и не проявила.

Чувство, что за ней кто-то следит, исчезло.

Выждав еще несколько минут, птица вернулась к пиршеству. Близилась ночь, и ей нужно было возвращаться в гнездо. Она не хотела рисковать и столкнуться по дороге обратно с ночными хозяевами горы.

Ее разума, сравнимого с тем, которым человек обладал в восемь лет, хватало, чтобы все это осознать.

Но увы, его оказалось недостаточно, чтобы распознать угрозу в сорвавшейся в дерзкий, прямолинейный рывок кочке.

Хаджар, едва не попавший под поток молний, поблагодарил за удачу Высокое Небо и, дождавшись, пока птица вернется к ужину, прыгнул.

Он, используя максимум ограниченных атмосферой способностей, оттолкнулся от дерева и приземлился прямо на спину твари. С громким, нечеловеческим ревом он возил ей между позвонков Черный Клинок.

Со звонким “дзиньк”, меч, оставляя истекающую желтой кровью царапину, соскочил в сторону. Хаджар, силы которого сдерживала атмосфера, не справился с инерцией и скатился по спине монстра.