Ребенок, говоривший совсем не детские слова, протянул Хаджару руку.

– Надеюсь, когда-нибудь я смогу стать равным тебе, мечник Дархан, чтобы мы могли сражаться с врагами Дарнаса плечом к плечу.

Сердце Хаджара пропустило удар.

Мальчик говорил искренне.

Без страха.

Без сомнений.

От чистого сердца.

Сердца, которое должен будет пронзить меч Хаджара…

Брустр посмотрел на сына с неодобрением. Взглядом, все еще наполненным отеческой любовью и заботой, но пророчащим скорое и не самое мягкое наказание.

Мальчишка отвечал могучему главе клана мечников абсолютным безразличием. Он счастливо, слегка нахально и беспечно улыбался и тряс предплечье Хаджара. Тот только удивлялся тому, откуда у столь юного дитяти подобная крепость духа и, что поражало еще сильнее, тела.

– Уведи его, – процедил Брустр.

Он даже не повернулся к своей красавице жене. Обронил приказ, будто обратился к слуге, а не ко второму человеку после себя в клане.

– Пойдем, Парис, – женщина наклонилась и взяла мальчика за левую руку.

Тот тут же приосанился, с лица сошла шальная улыбка. Выпрямившись и из сорванца превратившись едва ли не в принца империи, он прижался щекой к тыльной стороне ее ладони.

– Конечно, матушка. – И, держась за руки, они вдвоем вскоре скрылись среди толпы гостей.

Хаджар провожал их взглядом и чувствовал, как медленнее бьется тяжелеющее сердце.

– Не поздно ли уже, друг мой Брустр, юному воину таскаться за юбкой своей матери? – Из-за спин танцующих дворян и аристократов, вполглаза наблюдавших за происходящим, выплыл не кто иной, как Сальм Тарез.

Как всегда в самых дорогих одеждах, под руку он вел одну из своих самых молодых жен. Юной прелестнице с платиновыми волосами не было еще и семнадцати весен. С другой стороны, как яркий контраст, шла статная, знавшая всю подноготную аристократов высокая леди, во взгляде которой читались века интриг и сотни самых разных связей. Как деловых, так и любовных.

Хаджар многое слышал о старшей жене Сальма. О том, что на ее фоне даже самая ядовитая из змей будет выглядеть безобиднее пушистого белого зайчонка.

Теперь Хаджар понимал, что это было далеко не преувеличение, а ярчайшее из преуменьшений.

Они встретились с женщиной взглядами. Летиция Тарез. Ядовитый прекрасный цветок, который сводил мужчин с ума еще в те времена, когда не родился дед Хаджара.

Если в империи у Моргана и были достойные противники в интригах, так это Летиция.

Она посмотрела на Хаджара с легкой заинтересованностью, но без всякого беспокойства и вскоре уже перевела скучающий взор карих глаз на стол с угощениями. А если точнее, на зону с винами самых разных сортов.

– Глава торгового дома Тарез. – Брустр, как и полагается на подобных мероприятиях, сам приветствовал равного себе по рангу.

Старые противники и, пожалуй, в чем-то даже враги пожали друг другу предплечья. Вот только в этом дружественном жесте было столько взаимной неприязни, что даже поддержать марку у обоих не получилось. Летиция в ответ на это только закатила глаза, что-то прошептала мужу и, взяв за руку младшую жену, удалилась к столу.

Полигамия не была официально запрещена в Даанатане, но Сальм Тарез был единственным аристократом, кто открыто позволял себе содержать не только самый большой гарем наложниц, но и, кажется, пять или шесть жен.

– Завтра же, – нарочито громко, так, чтобы услышал весь зал, – мой сын, старший наследник клана Хищных Клинков, отправится в школу Святого Неба! Он станет самым молодым и самым выдающимся ее учеником за всю историю!

– Вот как? – Брови Тареза взлетели, и он сделал несколько шагов назад. – А юбка его матери отправится вместе с ним?