Подхваченное ветром приглашение, украшенное вензелями и стянутое алыми лентами, упало на песок под ногами Хаджара.

Поверенный даже не извинился. Он так и остался стоять с протянутой рукой, насмешкой на устах и полной уверенностью в своем превосходстве.

Наглядная иллюстрация того, как старость не означала разум или мудрость. Дожил до седины, а все равно остался глупцом. Даже не понимал, как его просто и открыто использовали.

Хаджар, как того и ожидал старик, нагнулся за приглашением, отряхнул его от пыли и, не убирая в пространственный артефакт, оставил при себе.

Все, как и требовал этикет.

– Не было нужды кланяться мне, юноша, – прокряхтел поверенный.

Вот вроде ничего особенно в этих словах не прозвучало, но на самом деле это было довольно-таки серьезное оскорбление. Статус личного ученика великого героя делал Хаджара равным по социальному статусу со старшими наследниками аристократических родов.

Фактически он находился не только на вершине пищевой цепочки силы в Даанатане, но еще и по положению тоже обитал где-то у облаков.

И неважно, что Хаджару безразлично и первое, и второе. Сила, которой он владел, по его мнению, незначительна, а на социальный статус сначала принцу, затем рабу и уродцу было плевать едва ли не с того самого момента, как он съел первые объедки в казематах Примуса.

Важно было то, что поверенный – слуга, Хаджар – почти аристократ. Такие слова почти равнялись брошенной в лицо перчатке.

Хаджар посмотрел за спину поверенному. Темная карета с белым гербом Хищных Клинков.

Брустру придется постараться немного лучше. Пока он даже в подметки не годился той прививке, которую Хаджару сделали несколько раундов общения с императором Морганом.

Шокируя своим поведением старика, Хаджар, нисколько не смущаясь, глубоко, в пояс, тому поклонился.

– Только бесчестный юный, – сказал он выпрямляясь, – не чествует того, чьи волосы белее, чем у него.

Теперь уже сам старик стоял как грязью облитый. Всего пара слов из законов гостеприимства, а Хаджар выставил поверенного жалким псом, не знающим, когда лаять, а когда выглядеть грозным стражем своих владений.

Поверенный, покраснев и поняв, что уронил свое же достоинство, отступил и исчез в карете. Та вскоре развернулась и поехала вдоль проспекта – доставлять и другие приглашения.

Хаджар, покачав головой, направился обратно к дому. Там его уже ждали все те же лица: Том и Анис, Дора и Эйнен и Анетт, которая в данный момент спала на кушетке.

Ночное происшествие вытянуло из нее слишком много сил, так что теперь она отдыхала. Все же Talesh, настоящие маги, были слишком слабы телом. Немногим сильнее смертных, они выживали лишь за счет мощнейшего духа.

Но подобное развитие нынешний Хаджар (который десятки лет на Горе Стихий постигал магию в виде “Королевства ветра”, а затем объединил его с мистериями духа меча, оставшимися у него после разрыва метки) считал однобоким и неправильным.

Недаром древние с Земли утверждали, что в сильном теле – сильный дух. Нельзя было развивать что-то одно, забывая обо всем остальном.

– Почему ты его не убил? – Анис буквально плевалась желчью.

По ней и по Тому было видно, как сильно они ненавидят этого поверенного. Хаджар не сомневался, что если бы не их план, то брат с сестрой разорвали бы старика, стоило тому только покинуть квартал Клинков.

– Потому что это была ловушка. – Хаджар развернул письмо и вчитался. – Третьим днем меня, а также до десяти сопровождающих приглашают на празднование венчания Париса.

– Ловушка? – переспросил Том, кажется, прослушавший все остальное. – Что еще за ловушка?

– Поверенный клана – лицо клана, – вместо Хаджара ответила Анис. – Если бы варвар его хоть пальцем тронул, это считалось бы равносильным нападению на самого Брустра и дало бы тому повод ответить тем же.