Когда поток нескончаемых вопросов прервал мой научный руководитель, я вздохнула с гордостью и ушла из аудитории. Сказать, что я летела на крыльях, ничего не сказать. Я почти не замечала ничего вокруг. И какого же было моё удивление, когда у окна, где должна была меня ждать Машка, со свирепым лицом и башенными глазами стоял тот самый «Железный человек». Я застыла, не доходя до цели. Моё тело перестало слушаться. Все мысли улетучились. Я смотрела молча на него, он на меня. Сердце бешено застучало в груди. Взгляд приковался сам собой к его лицу. Молчание. Точнее странное чувство тишины вокруг, будто я оглохла.

Тут я почувствовала, что кто-то меня дергает за руку.

- Сенька! Сенька! – будто вырывая меня из небытия, тараторила Машка.

Посмотрела на нее, слабо соображая, что происходит. А она взглядом показала куда-то дальше.

- Вы поразили меня, Есения, — передо мной стоял декан, а у него за спиной научный руководитель, — Конечно я доверяю Александру Савельевичу! Но вы, действительно, ценный студент и, возможно, будущее науки!

- Спасибо, — прошептала я, просто не знаю, что ответить. Мысли еще плохо слушались.

- Отдыхайте! – обратился ко мне Александр Савельевич.

Мотнула головой и оглянулась на мужчину. Назвать этого странного студента парнем, просто не поворачивался язык. У окна уже никого не было. И если бы не округлившиеся глаза Машки, то можно было подумать, что он мне просто померещился. Но это было не так. Вот это случайность!

«Железный человек»

Еще на подходе к актовому залу, где проходила конференция, мой слух уловил раздражающее дребезжание какой-то детской мелодии. Видимо инстинктивно, напрягся. Потому что все, что касалось детства, детей и родителей во мне вызывало неконтролируемый приступ ярости. Прислушался. Песня неслась от окна! И явно была результатом составления из кусков разных песен:

«Маму очень я люблю
С нею песенку пою
Маму очень я люблю
С нею песенку пою….

И лучик солнышка ловить

Нельзя без мам на свете жить»

Уставился на источник звука. Рыжая зараза, обладательница писклявого голоса поймала мой взгляд, но даже не шелохнулась, чтобы выключить эту убогую мелодию звонка.

- Выключи, — прохрипел зло я, почти в лицо девчонки.

- Это не моё! – подняв подбородок, дерзко, совсем другим голосом, не таким как я запомнил в первую нашу встречу, произнесла она.

- Я сказал, выключи! – еще жестче произнес, голосом, которому даже взрослые мужики не смели перечить.

- Это Сенин телефон. Я к ней в сумку не полезу, — в тон мне жестко, выдала пигалица.

- Где она? – не сбавляя оборотов, поинтересовался у подружки лупоглазой слезомойки.

- Выступает с докладом. Скоро выйдет. Не нравится, иди своей дорогой. Кто заставляет слушать? – сказала очевидные вещи и спрыгнула с подоконника.

Отвернулся от нее, стараясь успокоится. Но вместо этого наткнулся взглядом на хозяйку телефона. Которой только что, очень настойчиво, звонила родительница. Она, как и в прошлый раз, встретившись со мной взглядом, сильно напугалась. Глаза, что сказать по-честному, и так были внушительных размеров, расширились просто до невероятного. Девушка застыла. Будто она моль на потолке, а у меня в руках тапок. Такую реакцию на себя списал на то, что я был сам в ярости. А со слов моего близкого окружения – это зрелище не для слабонервных.

Откуда-то в поле моего зрения опять появилась рыжая засранка и стала теребить застывшую девушку.

- Есения! – услышал знакомое имя.

На него отреагировала испуганная моль.

«Значит это ты подающая надежды в науке первокурсница? Ну посмотрим, о науке ли ты будешь думать через год. А точнее о той ли науке? » - зазвенела злая мысль в мозгу, еще больше натягивая и без того звеневшие от напряжения нервы.