Господин Брэйтон щелкнул пальцами – в его руках появился небольшой переливающийся пергамент. Он пробежал по нему глазами. После чего снова обратил взгляд на выжидающую публику.

Не только первокурсники, но и приглашенные гости замерли в томительном ожидании последующих событий.

– Лайникс Хейлин Онилл, – идеально поставленным голосом зачитал мужчина.

В этот же момент мое сердце остановилось. Все звуки исчезли. Мир сузился до фигуры ректора, как главного палача. Лишь тычок под ребра заставил меня моргнуть, резко втянув носом воздух.

Взгляд присутствующих всецело был направлен на меня. Салли в очередной раз настойчиво дернула меня за рукав пиджака. И я поняла, что спрятаться не вариант.

Мысленно, глубоко вдохнув, а затем выдохнув, я поднялась с места. Они наблюдали за мной, все без исключения. Что, впрочем-то, понятно: сейчас я была кем-то вроде подопытной мышки. Только мне совсем не нравилось это чувство. Горькое отчаяние, липкий страх и толика любопытства. И здесь сумело-таки сунуть свой мелкий пронырливый нос!

Небольшой приглашающий жест рукой в сторону невесомых ледяных ступеней. Словно весь ужас происходящего был написан на моем лице. Опомниться не успела, как оказалась возле верховного стража. Аура, исходящая от него, удивительным образом заставляла приосаниться и расправить плечи. Наверное, поэтому я встала, как солдат, приготовившийся исполнять дальнейшие приказы своего командира.

Возможно, в тот момент, когда мы оказались напротив друг друга, выражение моего лица походило на жертву, загнанную охотником в угол. Иначе, зачем ещё этому мужчине делать решительный шаг вперёд и так, чтобы услышать могла только я, сказать:

– Вам совсем нечего бояться.

По всей видимости, после этих слов я должна была успокоиться или, по крайней мере, почувствовать себя в безопасности. Но, очевидно, я была уникальным случаем. Поскольку на меня это совершенно не подействовало. Возможно, потому, что я не очень-то доверяла этому мужчине. Да и в принципе, каким-либо мужчинам. Даже несмотря на свою влюбленность, я прекрасно понимала, что лучший друг моего брата отнюдь не ангел. Хотя, о чем это я? Здесь даже к гадалке ходить не надо. Все и без того ясно!

На мгновение я словила себя на том, что больше не боюсь. Толика страха – да. Толика неизвестности – да. Но… внутри неожиданно появилось нечто куда более важное, перекрывающее все тревоги и сомнения.

Кайдан.

Мои к нему чувства.

Мои мысли о нем.

Мое сердце, которое при малейшем его упоминании забывает обо всем…

Я снова вспомнила, ради чего затеяла весь этот путь. Ради чего столько трудилась и шла вперёд.

Возможно, многие сочли бы меня идиоткой. Бесхребетной дурой, бегущей за парнем, который даже толком никогда не одаривал меня взглядом дольше десяти секунд. Но… Я не привыкла уступать обстоятельствам, жизни, судьбе, если так будет угодно.

Мое маленькое, глупое (заметьте здесь я даже не отрицаю) сердце вело меня. А я всегда с особой тщательностью прислушивалась к его тихой мелодии.

Пока я в очередной раз проводила мысленный самоанализ, передо мной появилось три чаши. Они просто повисли в воздухе. Но, казалось, падать никуда не собирались. Поэтому я сосредоточилась на происходящем, внимательно рассматривая каждую.

– Итак, госпожа Онилл, перед вами находятся три чаши. Первая – олицетворение упорства, труда и мужества. – Мужчина легким взмахом руки указал на темную чашу из чугуна, в которой лежали угли. – Вторая, – Он слегка повернулся к залу, чтобы его могли слышать остальные присутствующие, – олицетворяет чистоту помыслов, ясный ум и справедливость.