– Надеюсь, ты недорого отдал. Я тебе таких с десяток отсыпать могу бесплатно. Они бесполезны с точки зрения сведений.

– Что уцелело, то и купил, – парировал младший рэмеи. – Ну же, господин Пламенный Хлыст! Только не говори, что на старости лет ты утрачиваешь зрение или ясность мысли.

– Если есть что сказать – говори, – отрезал жрец. – Попусту языком молоть будешь перед публикой внизу.

Эймер положила ладони на плечи обоих мужчин, останавливая готовый разгореться спор.

– Что именно ты хотел показать, Брэмстон?

Менестрель резко поднялся, покопался в ближайшем сундуке и принёс бумагу и писчие принадлежности. Видимо, портить когтем поверхность стола, инкрустированного перламутром, ему было жаль. Аштирра искренне восхитилась, увидев, как быстро и искусно Брэмстон вывел несколько сложных иероглифических надписей. Не иначе как Раштау и его обучал науке, утерянной для большинства.

Один из титулов жрица узнала, и фрагмент древней надписи действительно вполне мог соответствовать ему. «Забытый Император». Так сами рэмеи называли последнего Владыку, наделённого Силой Ваэссира. Его имя было стёрто из летописей, выбито с каменных стел со всем тщанием – имя того, кто навлёк на свой народ погибель.

– Предположим, что недостающие символы в последних именах и титулах данного текста таковы, – сказал Брэмстон, дорисовывая пару знаков. – В таком случае здесь мы ясно видим указание на двух последних правителей Таур-Дуат до Падения. Владыка Джедер и его сын, на котором, как мы знаем, пресеклась правящая династия Эмхет, – менестрель ненадолго замолчал, убеждаясь, что все присутствующие следили за ходом его мыслей. – И если принять мою догадку как верную – а в том у меня нет сомнений, – то на этих двух именах список Владык Эмхет и должен был бы прерваться. Гробницу Джедера мы с вами так и не нашли, как ни искали. А усыпальница его сына оказалась только кенотафом[5], причём незаконченным – так ты вроде говорил, Раштау.

Жрец кивнул. Аштирра слушала затаив дыхание, боясь даже мечтать о том, что поиск многих поколений в самом деле может увенчаться успехом. Отец рассказывал о той вылазке, занявшей много дней. Именно Раштау вычислил местонахождение захоронения Забытого Императора, собрав множество слухов, изучив множество текстов и находок своих предшественников. Вот только гробница разочаровала его. Даже росписи на стенах кенотафа были сбиты, каменный саркофаг – расколот, а внутренние помещения давно уже стали прибежищем тварей Каэмит. Раштау рассчитывал найти там ключи, знание, но пришёл к выводу, что гробницу так и не использовали по назначению. И он был не единственным – паломничество к гробнице Забытого Императора совершали та же Кадмейра и её последователи.

– Так вот, – продолжал Брэмстон, – остаётся вопрос: кто же скрывается за этим последним в списке, «А…»? Очевидно, что этот рэмеи также относился к правящей династии, раз уж его имя указано в списке императорских гробниц.

Аштирра видела, как Раштау сжал руку в кулак, хотя лицо его не изменилось. Сколько она себя помнила, отец искал хоть что-то, что могло бы указывать на уцелевших членов династии Ваэссира Эмхет. Согласно легендам, Забытый Император уничтожил всех носителей божественной крови из побочных ветвей, но надежда не угасала.

Владычица Кадмейра искала те же сведения и, возможно, успела узнать что-то, чего не узнали последние потомки рода Таэху. Всё усложнялось тем, что, хоть она и стала поистине легендарной личностью среди людей и рэмеи, гробница её так никогда и не была найдена.

Жрец покачал головой. Сколько ни вглядывался в письмена, сколько ни напрягал память, он так и не сумел сложить обрывочные иероглифы в какое-либо из известных ему древних имён. Что уж говорить об Аштирре.