Валентин разложил перед собой журналы и стал вырезать из них фрагменты с нужными ему статьям в большую тетрадь.

Весь день Валентина был расписан по минутам. Планирование, наряду с дисциплиной, было жизненно необходимо Валентину. Оно не только позволяло все успеть, но и исполняло самую главную задачу. Без проекта дня Валентин просто не знал бы, чем занять себя. Ему требовалась внешняя направляющая сила, чтобы организовать свое бытие. Как такой недостаток, такая болезненная леность чувств и желаний, могли иметься у столь трудолюбивого человека? Не было ли это проявлением тяжелой болезни? Так как никто в институте не догадывался об истинном значении для Валентина означенных планов, то некому было и гадать об этом.

К десяти часам тишину кабинета нарушила Глория. Она пришла точно по расписанию, чтобы съесть припрятанную заначку.

– Добрый день, шеф! – приветливо улыбнулась девушка, помахав Валентину рукой.

– Привет, Глория! Как первая пара? – Валентин оторвался от чтения.

– Устала, – поделилась Глория, копаясь в холодильнике. – Потеряла, наверное, тысячу калорий! Надо немедленно восполнить…

Она достала внушительный сверток и положила на свой стол, стоящий в противоположном от Валентина конце общей комнаты. Упаковка скрывала половину жареной курицы и щедрую порцию белого хлеба.

Утомление, написанное на лице Глории, сменилось радостью. Она поставила на стол банку сладкой газировки и принялась страстно поглощать аппетитное блюдо.

– Оставить тебе, шеф?

– Нет, спасибо, – Валентину снова пришлось напрячь свою волю. – Я дождусь обеда. Студенты не буянили?

– Один попытался, – усмехнулась Глория. – Полтинник отжиманий поумерил его пыл. Он хотел было подколоть меня, попросив показать, как надо отжиматься. Ха! За это получил еще сотню. После этого уровень порядка пошел на поправку.

Валентин улыбнулся. Как же он любил своих подчиненных!

Глория Мейзен возглавляла корпус физической культуры. Она отвечала за всю работу по проведению обычной физической подготовки у студентов и ведала специальными секциями, готовящими спортсменов. Парадокс этой ситуации состоял в том, что Глория не только не имела к спорту никакого отношения, но и весила за сто килограммов. Причем соотношение жировой и мышечной ткани было не в пользу последней. Она выросла в богатой семье влиятельных чиновников от науки, которые посчитали, что лучший способ похудеть и обрести здоровье для их дочурки – это учить всему этому других. Но если тело Глории было массивным, то душа была легкой и веселой. Она согласилась, чтобы не обижать родителей, и непринужденно стала играть роль знатока здорового образа жизни. При этом, она нисколько не комплексовала и не собиралась исполнять родительский завет. Глория продолжала есть как обычно и не прибегала к нагрузкам. Валентин как-то предложил ей написать специальную программу для похудения и обещал добыть безопасные жиросжигатели. Но Глория ответила, что надо любить себя такой, какая есть. На острожные рассуждения Валентина про трудности привлечения противоположного пола, она в стиле Льюиса ответила, что ее вторая половинка должна полюбить ее душу, а не тело.

Корпус физической культуры, возглавляемый Глорией, состоял из спортсменов, получивших травмы и лишенных возможности продолжать карьеру, и чистых теоретиков-лентяев, которых выгнали за неуспеваемость с медицинского и биологического факультетов.

Глория была одета в неизменный спортивный костюм. Но даже его гигантские размеры не могли скрыть объем жира, покрывающего ее тело. Темные волосы собраны в пучок, губы щедро намазаны алой помадой, а глаза выделены черной тушью. Она была простым, прямолинейным и очень порядочным человеком.