– Хороший вечер, мистер Стронгхолд. Не уделите мне пару минут своей бесценной жизни?

Валентин повернул голову и увидел перед собой высокую и худощавую фигуру декана медицинского факультета, профессора Брюса Страйта. Его длинный чуть загнутый нос и острые черты бледного лица вкупе с гладко выбритым подбородком делали его похожим на хищную птицу. Довершали портрет холодные синие глаза и ежик седых волос на заостренном черепе. Речь профессора Страйта отличалась четкостью и лаконичностью формулировок, а также изобиловала плохо скрытым высокомерием. Он одевался в дорогие костюмы и всегда выглядел безупречно. Из-под манжета выглядывали роскошные золотые часы.

Валентин очень не любил этого надменного типа, однако он встал и вежливо протянул руку:

– Здравствуйте, Ваше Деканство! Чем могу вам помочь?

– Я хотел лишь поинтересоваться у вас, по какой причине вы отговариваете пациента вашего реабилитационного центра Майкла Илнера от уникальной операции, которую ему предлагают лучшие специалисты моего факультета?

– Синдром Кагона не подлежит излечению методами классической хирургии, так что не понимаю, о какой операции тут может идти речь? – подавляя раздражение, ответил Валентин. – Этот вирус до сих пор прячется по всем уголкам лимбической системы. Что собираются сделать ваши чудесные мастера? Изрежут весь мозг Майкла, пока не обнаружат собственную глупость?

Страйт скривил тонкие губы и яростно поиграл желваками.

– И потом, как вы совершенно справедливо выразились, Майкл – мой пациент, – добавил Валентин.

Брюс нехорошо ухмыльнулся.

– А вы, стало быть, врач? – с издевкой уточнил он.

Валентин промолчал.

– У вас, мистер Стронгхолд, не может быть никаких пациентов. Это, надеюсь, вам понятно? – продолжил декан. – Что касается сути операции, то она, разумеется, является вершиной манипуляций с точнейшими инструментами и базируется на современнейшем оборудовании. Мы понимаем о Кагоне гораздо больше вашего. Я даже не вижу смысла обсуждать с вами ход операции. Ваше мнение о том, что мы что-то вырезаем, демонстрирует ваш уровень отставания от современной науки. Впрочем, это не может быть поставлено вам в вину, – более мягко заметил он, – потому что, повторяю, вы не врач.

– Тогда зачем вы решили обсудить это со мной?

– Потому что вы настолько забили голову Илнера своими бреднями, что он даже не слушает наших специалистов! – взорвался Брюс.

– Говоря "мои бредни", вы подразумеваете те результаты, которых Майкл смог добиться в нашем центре, Ваше деканство? – голос Валентина остался предельно спокойным. – Он лишь верит делам, а не пустым обещаниям.

– Что касается работы вашего необыкновенно эффективного центра, то мне было бы очень интересно узнать, какая часть этих результатов достигнута с помощью запрещенных препаратов, о которых судачат все вокруг?

Чем более сердитым становился Брюс Страйт, тем более на лицо Валентина опускалась непроницаемая маска тотального равнодушия.

– Разве пристало именитому ученому вашего уровня получать информацию из сплетен?

– Но ваша лавочка по продаже неизвестных науке лекарств, повышающих возможности организма…

– Я тренирую тех студентов и сотрудников, кто хочет улучшить здоровье и сделать тело красивым, – перебил Валентин. – И я использую в работе весь арсенал психологических методик подготовки спортсменов, в том числе эффект плацебо.

– Значит, вы продаете им пустышки? – победоносно заметил Страйт.

– Я посылаю их в аптеку за обычными укрепляющими средствами, – соврал Валентин. – Ничего больше.

Брюс Страйт замолчал и отвел глаза в сторону кустов сирени.

– Сколько веревочке не виться, молодой человек…