- Вы что-то не договариваете, Альре, - тихо сказала я. - Пожалуйста, не бойтесь. Вряд ли вы способны сообщить что-то, способное меня испугать.

- Виконт де Жерон, - тихо, одними губами, произнес Альре, и у меня внутри все оборвалось.

- Что с виконтом? - холодея, спросила я.

- Нет-нет, принцесса, ничего страшного, - поспешил успокоить меня Альре и добавил: - Пока.

Быстро, но в то же время тщательно подбирая слова, он начал рассказывать.

- Пока вы... Пока вам не здоровилось, принцесса, господин виконт не отходил от вашей постели, даже не ел ничего. Вчера, когда вам стало лучше, он покинул покои... И замок. Его приближенный слуга сообщил, что господин виконт уединился в охотничьем доме за окрестностями Города-крепости. Слугу он прогнал, поступив с ним грубо, принцесса. И также он поступил еще трижды. Вчера вечером и сегодня утром, когда попытались узнать о его самочувствии. Верный слуга не отходил от охотничьего дома всю ночь, оставаясь на безопасном расстоянии... Он рассказал, что ночью слышал, как виконт выл, словно раненый зверь, как что-то кричал... Простите, принцесса, я настоял Оре на том, чтобы рассказать вам... Мистрис Одли пришлось принять это... Но ведь господин Дагрей никого не послушает, кроме вас...

- Дагрей? - переспросила я, не понимая.

- Господин виконт Дагрей де Жерон, - пояснил Альре, и я поняла, что впервые слышу имя виконта.

- Да, Альре, я поговорю с ним, - сказала я, в последний момент сдержавшись, чтобы не откинуть одеяло. - Дайте мне полчаса.

Альре поклонился, хотел что-то сказать, но я опередила его.

- Передайте, чтобы все шли вон. Мне не нужна помощь, чтобы одеться и впредь не понадобится. Вы, пожалуйста, ожидайте в моей гостиной, как только соберетесь. Покажете дорогу к охотничьему дому, где находится господин виконт.

Альре поклонился, при этом в глазах мелькнуло нечто похожее на радость и благодарность одновременно.

Стоило управляющему покинуть опочивальню, как я подхватила питомца с подноса, где он улегся прямо в тарелке из-под пирога, и направилась в омывальную.

После того, как оделась, прежде чем покинуть опочивальню, я бережно уложила Дилариона на подушку, а когда малыш что-то протестующе запищал, пробормотала:

- Ты итак уже сделал больше, чем мог. Теперь отдыхай и не волнуйся за меня.

Когда я вышла, Альре уже ожидал в гостиной, расположившись на краю низкой софы. Я похудела за две недели, и черный костюм для верховой езды висит на мне, как на вешалке в гардеробной.

На ходу я закуталась в черный, подбитый зеленой шерстью, плащ и сообщила управляющему:

- Я готова.

- Вы уверены, что сможете сесть в седло? - недоуменно спросил Альре. - Может, стоит ехать в экипаже?

- Уверена, - коротко ответила я, и управляющий воздержался от других вопросов.

Из-за наглухо завешенных зеркал дворец изнутри сразу почернел, словно съежился, уменьшился в размерах. Слуги, которые встречались по дороге, манжеты, перчатки, передники и чепцы сменили на черные. Лица у всех бледные, почти прозрачные, с красными глазами, под которыми пролегли черные круги.

Глядя на народ Пустоши, который вместе со мной облачился в траур по обожаемому правителю, я впервые ощутила стыд и чувство вины. В то время, как люди страдали не меньше моего, ведь и они любили Карла Сварта, я стремилась в царства мертвых, лежала на полу и билась в истерике. 

Город-крепость, как и дворец, подернулся черным. Куда ни бросала взгляд: занавески, статуи, вывески - все, что прежде было ярким, манящим, стало олицетворением скорби. Откуда-то я знала, что, по примеру дворцового убранства, зеркала завешены в каждом доме. В черное облачены и люди, что встречаются по дороге и провожают нас с Альре долгими взглядами. Шествуя по городу на лошади, я смотрела на лица подданных и видела, что стоило им узреть свою принцессу, в глазах начинает теплиться надежда.