– А разве я в неволе? – испуганно хлопнула ресницами, не веря ушам и еле с дыханием справляясь. – Жена…
– Нет, ты не невольная, но в Моём доме! – выделили значимо, давая понять, что прав у меня не боле, чем у гостьи. – А в обязанности жены – а на браке вы особливо настаивали – входит угождение мужу. Повиноваться, ублажать, почитать, слушаться, не перечить…
– Любить не заставишь! – не ожидая от себя, прошипела, еле сдерживаясь, дабы не плюнуть.
– А вот её-то мне не нужно! – Так же резко отозвался Дамир. Махом мои руки разомкнул, бесцеремонно уставляясь на грудь, кою тонкая ткань так облизывала, что соски бессовестно торчали, не скрывая моей голой плоти.
Я задрожала сильнее, рыпнулась было, да сильно за запястья меня удерживал Аспид. Рассматривал нагло.
Шумно выдохнул, будто ему под дых врезали и бросил в сторону… Вейте, топчущейся в дверях:
– Это ты ей платье это дала?
– Так вы же сами велели, – пробурчала прислужница, руки на боках уместив. – Мне показалась ей пойдёт: и цвет, и ткань, и пошив… Разве нет? – вскинув брови, наморщила носик, но уж больно тёмные её глаза лукаво поблескивали. – Вроде выгодно все её тощие кости подчеркнули…
– Прочь ступай, – отчеканил Дамир, опять на меня уставляясь.
Ох, и дурно мне стало от мысли, что деспот задумал. А что у него на уме было, и на лице ясно читалось.
Глава 9
Дамир
Ни на миг не поверил прислужнице.
Нравы в их краю куда вольнее тех, к коим Вольха привыкла. Характеры взрывнее, поведение свободней.
Не думала она о том, чтобы княжну для меня краше сделать. Чуял я в ней ревность и зависть, желание избавиться от соперницы.
Вот только просчиталась Вейта: алое платье невероятно шло Вольхе. А то, что смущалась жена, укрыться старалась – с непривычки.
Невдомёк ей, что для меня подобные наряды не в новинку. Стольких девиц встречал, в стольких одеждах, что никто на земле, окромя меня не видал. Разных во всём: и кожей, и цветом волос, глаз, телосложением, нравами, обычаями, повадками. Тихие, робкие, наглые, развратные, умные, глупые, красивые, простенькие…
Уж не ведаю, почему, но Вольха лакомством не для Дамира была, а для Аспида, и плевать ему на то, что худая и пугливая. Будоражила она его. Заводила… Дерзким взглядом, острым языком, лютой ненавистью и нескрываемым желанием сопротивляться.
Да, именно эта черта в ней особливо кровь мою горячила: сражаться с тем, кто заведомо сильнее, пререкаться, зная, что может прилететь смертельное наказание. Дура аль сама в кураже, пока не разобрать, но раз сразу не убил, значит играть с ней Аспид будет и дальше.
– Не смей, – нервно головой мотнула Вольха. В огромных глазах плескался ужас, кровь от лица отхлынула. Её упрямство улыбку вызывало и полнейшее недоумение. Неужто, не разумит, что Змию от её сопротивления ещё слаще?
– Не сметь «что»? – даже не ведал, на кой глумился. Когда пришёл ни мысли не было к близости принудить, но сейчас в моих руках… тощий птенчик был такой трепетно-жалкий, что лишь подогревал аппетит у оголодавшего в миг Аспида. – Думаешь, я только и мечтаю, как тебя поиметь? – хмыкнул, с горечью ощущая, что жутко лукавил: ведь и правда хотел жену.
– Нелюдь, – процедила, опять дёрнувшись, словно полагала, что могла из моего хвата вырваться. – Что б тебя…
Сдавленно всхлипнула, когда в кольцо рук её зажал да в себя впечатал.
– Что меня? – улыбнулся криво. Она продолжала меня пилить лютым взглядом, и я, дабы не показаться ещё большим чудовищем, решил спешно ретироваться. Но так, чтобы она не поняла, что я на грани на неё наброситься и опять снасильничать.
– Ужин стынет! – выпустил из объятий, но очухаться не дал. К выходу шагнул, её за собой утягивая.