– Видишь ли, Мясоруб, дознание тоже наука. Мой учитель говорил, что дискомфорт при пытке делится на три категории. Психологический, физический и, скажем так, критический. Незачем причинять увечья, если можно обойтись страданиями. И незачем причинять страдания, если можно просто договориться…

– Бредятина, – фыркнул эльф. – Но, если ты и прав, какого Пекла на станке делает парень?

– А ты не догадался, да? – Елан продолжал глядеть так, будто уже содрал с Мильбена кожу живьём. – Не заметил, что наша гостья весьма привязана к своему… приятелю?

Глаза Тави округлились от ужаса.

– Ничего им не говори! – крикнул Мильбен и тут же получил под дых.

– Усади девку так, чтобы всё видела, да привяжи покрепче, – распорядился Фирхивор, а после схватил зейхейрку за подбородок. – Чем дольше будешь молчать, тем сильнее пострадает твой друг, п’нятненько?

Он похлопал девушку по щеке, а затем отошёл к столу с блестящими инструментами.

– Итак… что тебе и другим зейхерйцам нужно в Ардене?

Мильбен зажмурился. Прямо сейчас он благодарил родителей, что с детства заставляли его учить молитвы.

Кенрат несколько раз со всей силы хватил кулаком по столу. Рука заболела, зато голова на какое-то время прояснилась – возмущённое сознание переключилось на сбитые костяшки и перестало раздувать бесполезную сейчас ярость.

Отец – злодей.

Короткая и понятная мысль словно калёным железом была выжжена с внутренней стороны черепа. Именно такие лучше всего помогают в критической ситуации, когда нужно быстро принимать сложные решения. Забавно, что именно отец когда-то объяснил ему этот принцип.

Юноша обхватил голову и ещё раз обдумал происходящее.

Если отец с самого начала был на стороне их преследователей, значит, Мильбена и Тави, скорее всего, уже схватили. Вопрос – что с ними сделали? Притом что зейхейрка нужна живой, расправа ей вряд ли грозит, но вот мучения – гарантированы. Куда более интересный вопрос – какую судьбу дружки Ондара уготовили Мильбену? Развивать эту мысль не хотелось. Кенрат снова отвесил себе тумака и почувствовал, как на запястье что-то шевельнулось.

Закатав рукав, парень тут же снова хлопнул себя по лбу.

Приведя его в башню, отец даже не попытался устроить обыск! Была это наивность, забывчивость или уверенность в том, что сын не посмеет ослушаться приказа, сейчас не важно. Важно, что при Кенрате остался боевой браслет и, самое главное, нож, сделанный из наручей Тави…

Тогда, в квартире, девушка отказалась от подарка, и Кенрат оставил его себе, спрятав в секретные ножны за голенищем. Одна из хитростей, которым когда-то обучил Ондар. Рука сама собой скользнула к правому сапогу и извлекла оружие на свет.

Клинок блестел не так ярко, как изделия отца, но всё же в нём хватало лунного серебра, чтобы справиться с магическим замком. Выскользнув в коридор, Кенрат первое время пытался прятаться в проёмах, прижимаясь спиной к дверям, но быстро бросил это – патрулей в единственном проходе не наблюдалось. Похоже, комнаты хорошо изолированы, чтобы не пропускать звуки ни внутрь, ни наружу. С другой стороны, подслушать, что творилось за дверьми, тоже не получалось, а это уже проблема.

Размышления прервал громкий стук – из комнаты чуть выше по проходу появился сухой старик. Хотя на вид он был далеко не в самой лучшей форме, мужчину так и распирало возбуждение, мужчина даже слегка пританцовывал на месте.

– Эй, мальчик! – обратился он к Кенрату, поманив пальцем. – А ну, поди-ка сюда.

Парень не шелохнулся, но на всякий случай покрепче стиснул рукоятку ножа.

– Ну давай, чего ты небыстрый такой! – чуть более раздражённым тоном сказал старик. – Новенький, что ли?