– Светлого утра, – отвечаю я и киваю. – Значит, ты вернулась…

Энджи опускает ладонь и внимательно смотрит мне в глаза. Только она знает, что бывает со мной после встречи рассвета. Правда не догадывается почему.

– Прости, меня долго не было. Я успела отвыкнуть…от всего этого. Но я прилетела ненадолго. Вечером я отправляюсь на Мэрион. Нужно забрать оставшихся животных из моря, пока их не уничтожили шипы. Они плодятся там с огромной скоростью. Вы нашли способ это остановить?

– Нет. Ифэ долго искала его, но мы бессильны, Энджи. Мне жаль.

Я вижу, что она напугана. В эти моменты она старается не смотреть на меня. Может, жалеет, потому что видит мое состояние и не хочет тревожить. А я не хочу, чтобы она рисковала собой. С каждым месяцем Покровителей становится меньше, а Хранители погибают на Ниссэале из-за людей. Меня пугает одна только мысль, что она разделит их участь. Но еще больше меня беспокоит ее недавняя поездка, о которой Энджи не собирается мне рассказывать.

Значит, я спрошу первым.

– Я слышал про экспедицию на Кейтела́ни. Ты же была там до этого?

– Да, – тихо отвечает она и опускает взгляд.

Я жду подробностей, но Энджи молчит и удивленно смотрит на меня. Она знает, что я мало интересуюсь происходящим вокруг, чтобы не испытывать эмоций. Поэтому не понимает, откуда я знаю. Это случайность. Накануне я услышал разговор двух эллати в саду, и теперь не могу промолчать.

– Зачем вы летали туда? Кейтелани раскалывается на части. Там небезопасно, – говорю я, выдавливая из себя каждое слово, чтобы не сорваться на крик из-за жжения в груди.

Энджи подходит очень близко к преграде, прислоняется к ней спиной и садится. Она не хочет, чтобы я видел ее сейчас, поэтому я делаю то же самое. Теперь мы сидим спина к спине, а прохожие по-прежнему видят только две неподвижно стоящие фигуры.

– Из-за песчаных китов, – отвечает она и вздыхает. – Оказалось, они умеют сращивать разломы в коре при помощи своей энергии. Поэтому планета до сих пор цела. Я думала, что мы летим туда ради того, чтобы узнать это, но оказалось…

Энджи останавливается, и я поворачиваюсь к ней.

– Что?

– Низуан послала нас туда не ради научных целей, а чтобы мы забрали одного из китов и привезли сюда. Я спорила, что мы должны оставить их, чтобы сохранить Кейтела́ни, даже почти поругалась с Диной, но мне не удалось переубедить ее.

– И вы сделали это?

– Да. Мы смогли привезти одного вместе с группой кондоров. Но, к сожалению, Дина погибла там. Внезапный выброс энергии из океана погубил все живое рядом. Нам едва удалось улететь.

Зачем Низуа́н в Обители существо с такой энергетикой? У нас нет разломов. А сад прекрасно справляется с производством энергии и укреплением куполов. Если только…

– Скажи честно, – спрашиваю я, потирая лоб. – Твоя наставница ищет источник энергии, чтобы не зависеть от сада? Поэтому так рискует вами?

Я попал в цель. Все именно так. Энджи не спорит, не пытается обмануть меня, но хочет сгладить мою реакцию увещеванием.

– Ты же знаешь. В ней говорит боль потери. После смерти О́ллина она сама не своя, заперла нашу эйталу в куполе, велела вернуть все растения в сад…Хорошо, что я могу вырваться отсюда хотя бы ненадолго. Ты единственный живой эталиец здесь…– с горечью произносит Энджи и смотрит на то, как наасванский орел пролетает над нами и крыльями перемешивает энергетический сгусток у самой границы с куполом. – Если бы не орлы, нам было бы еще тяжелее. Поэтому я так не хочу возвращаться в свою эйталу.

Энергообмен очень важен для нас. Каждое растение или животное производит свою уникальную энергию. Она поднимается и смешивается с другими, укрепляя купол, но иногда возникают вот такие сгустки, и они повисают в воздухе темными облаками. Любая неоднородность может разрушить защиту Обители, как и мои неосторожные эмоции, если они покинут пределы оболочки. Поэтому был придуман механизм смешивания.