– Откуда-то берутся, – на лицо Алёны вернулось её обычное, смешливое и как всегда немного отстранённое выражение. – Может, подсказывает кто на ухо, когда ты отворачиваешься?

– Никто тебе ничего не подсказывает, – Юрин тон против его воли был безжалостным. Руки сгребли в кучу тетради, как метла дворника ворох листьев, смешав проверенные и ожидающие проверки. – Ты просто очень впечатлительна. Заводишься от любой ерунды. Помнишь, как ты готова была накупить в аптеке аспирина и ехать спасать детей в Африке…

Он чуть не сказал «…бросив меня», но сдержался.

– Милый, – Алёна взяла его за руку, как маленького, провела через всю комнату и усадила перед монитором. – Смотри. Это Валентин. Мойщик фасадов. Был им, по крайней мере, пока мог выбираться из дома. Нечто закрыло его там, как крысу в клетке, хотя он клянётся, что не сделал никому ничего плохого. Он храбрый человек, и даже пытается шутить, хотя в его положении это не так уж легко. А ещё – он живой. Настоящий. Я в этом более чем уверена. Он такой же реальный как мы с тобой. Разве не могут двое реальных людей найти общий язык?

Юра пробежал глазами открытую страницу.

– Он же позёр. Графоман. Посмотри, ну что это за обороты речи? Разве так может писать реальный человек, который попал в затруднительную ситуацию?

– Наклонности имеются, – отмахнулась Алёна. – И только. Наверное, втайне уже пять лет пишет книгу. Но это же не повод обвинить его во лжи?

– Именно что повод, – Юра постучал пальцем по столу. – Он просто в поиске нестандартного пути к успеху.

– Нет, нет… а может… такое же невозможно, да? Чтобы ты барабанил в дверь, а тебя не слышали?

Алёна Хорь посмотрела на Юру почти с надеждой, тем взглядом, которым любая женщина может выдавить из мужчины, как из волшебного тюбика, всё, что она пожелает. Но на этот раз он решил не отступать и держаться до последнего.

– Только если ты стучишь слишком тихо… например, не хочешь, чтобы тебя нашли. Ведь того, что этот мужчина не в своём уме, тоже нельзя исключить, правда?

Алёна кивнула и снова уставилась в монитор. Юра мог наблюдать в играх отражений на гладких пластиковых поверхностях её нос. Поняв, что он всё так же стоит за спиной, она сказала:

– Иногда это бывает забавно. На минуту представить, что что-то невозможное на самом деле существует.

– В таком случае я ему не завидую. Надеюсь, его вызволили без нашей с тобой помощи.

– Валентин, – напомнила Алёна. – Его зовут Валентин.

– Да хоть бы и граф Вяземский, – ответил Юра, возвращаясь к прерванной работе и остывающему кофе.

4.

Перед тем как отойти ко сну, Юра долго смотрел на хохолок волос, топорщащийся над затылком Алёнки – свечение монитора рисовало над ним нимб. Путь из ванной остался на линолеуме цепочкой мокрых следов. Она и раньше так увлекалась, и в эти минуты Юра мог мяукать не хуже брошенного котёнка, внимание жены оставалось для него недоступной роскошью.

Он подкрался к ноутбуку (который теперь переехал в спальню за их общий письменный стол) и за спиной жены почитал немного, пока в ванной шумела вода. Бред, каждое слово бред. Нету там, как говорят мэтры, литературной достоверности. И всё же… всё же. Чёрные, строчки на белом фоне пахли тревогой. Хуже – они пахли паникой, хотели спрятаться друг от друга где-то за границами экрана, и всё-таки оставались вместе. Видно, что написанное никто не пытался перечитывать. Ошибки-сорняки, проклюнувшиеся тут и там, продолжали существовать как им вздумается. Этот парень не более и не менее чем обычный умалишённый, быть может, смотрящий на компьютер так же как он, Юрий, сейчас – когда некому за ним присмотреть. Как Алёнку, однако, зацепила эта история! Может, в ней умер гениальный психолог… но, скорее всего, живёт очень доверчивая личность.