Её коварные планы были с утра же нарушены предусмотрительным Эртаном. Ограничившись в своём внушительном учебнике параграфом, посвящённым ухаживаниям, он тут же взял на вооружение способы покорить сердце истинной леди. Первым из таких способов был указан, конечно, традиционный букет, и именно его и принесли Рэми с утра пораньше, торжественно и чинно.

Тут стоить отметить, что Эртану в высшей степени повезло: Рэми прекрасно знала язык цветов, распространённых в Ниии, а вот в марианских сортах не разбиралась. Поскольку сам правитель знать не знал, ведать не ведал, что цветы могут что-то означать и символизировать, то просто выбрал на свой вкус то, что выглядело изысканней. Букет получился хорош на вид, но совершенно неприличен по содержанию – точно не то, что дарят невесте из благородного рода на второй день после знакомства. Но тут уж, слава Богу, судьба была на стороне Эртана: Рэми внутренний посыл букета не уловила.

К сопроводительной же записке Эртан отнёсся с особым вниманием и трепетом: его учебник гласил, что это важная деталь, по которой леди оценивает, насколько воспитан и перспективен кавалер. Перебрав пяток шаблонов, Эртан старательно вывел на плотной белой бумаге высокого качества несколько каллиграфических строк (вспомнил упражнения юности!), в коих уведомлял, что дела управления вынуждают его утро провести в ратуше за решением государственных вопросов, но от обеда и до самого вечера он будет в полном распоряжении своей прекрасной невесты и с удовольствием покажет ей город.

Рэми недоумённо хлопала ресницами, читая это послание: то ли Эртан перестарался, то ли учебник деда всё же устарел, но использованные им пассажи были даже чересчур изысканны.

У принцессы мучительно рвались шаблоны. Всё, что она знала о Мариане вообще и об его правителе в частности, никак не вязалось ни с безупречным этикетным жестом, ни со стилем записки.

«Да что ж это такое!» – Рэми даже стало душно, и она принялась обмахиваться запиской, досадливо морщась и не находя повода придраться. Таким образом, Эртан добился прямо противоположного желаемому эффекта. Он хотел доставить невесте удовольствие привычными ей знаками внимания, а вместо того вызвал лишь досаду и раздражение.

Возможно, ошибка его заключалась в том, что, прежде чем начинать ухаживать за девушкой, недурно бы сперва выяснить, согласна ли она принимать ваши ухаживания?

Так или иначе, до обеда Рэми оказалась предоставлена самой себе, причём в весьма неожиданной форме: Эртан занимался государственными делами, Рассэл с рассветом отправился вслед за обитателями особняка, гвардия посчитала свою задачу выполненной и вернулась в городские казармы, а Рэми… осталась предоставлена двум своим дамам и слугам.

Сперва принцесса даже не поняла, что происходит. Ей всё казалось, что ей просто выделили какого-то совсем уж невежливого компаньона, который никак не явится пред её светлые очи. Однако время после завтрака шло, а никто не появлялся, и Рэми всё же пришлось сделать вывод, что она осталась в особняке одна – и не имеет ни малейшего представления, чем себя занять до обеда. Ходить по дому в одиночку ей казалось неприличным – ведь здесь были чужие жилые комнаты. Выходить наружу казалось неразумным – она не знает города и не имеет охраны. Чем предполагалось занять её внутри – совершенно неясно, потому что никаких распоряжений хозяева дома не оставили, и попытка что-то выяснить у слуг не прибавила никакой информации.

Разбирать свои вещи всерьёз Рэми не планировала – она надеялась поскорее отправиться домой. С толком закопаться в чужую библиотеку – так и времени столько нет, и без позволения хозяев неприлично. Кто, кстати, хозяева в этом доме? Кто-то из таинственных «всех», за которыми уехал Рассэл?