– Откуда у тебя такие мысли, дитя? – спросила мать. – Давиния, твои слезы не сделают тебя красивее. Будь любезна, успокойся хотя бы на несколько часов. – Давиния тихонько фыркнула.

– Что ты собираешься делать, мама? – спросила Жозефина, надеясь, что ее мать забудет о том, что она уже сказала.

– Единственное, что мы можем сделать. Мы должны продать все, что у нас есть, а затем купить два платья, которые превосходят все остальные.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Жозефина.

– Именно то, о чем и толкую. Все, что у нас есть с собой. Все украшения, каждая заколка для волос, твои туфли – все, – она сделала еще один глоток своего напитка.

– Ты, должно быть, шутишь, – Жозефина подошла чуть ближе. – Что, если принц уже принял решение? И это не Давиния? Тогда все это будет напрасно!

– Он должен выбрать ее. Если нет… все, что я могу сделать, это выдать вас двоих замуж за того, кто хотя бы сможет вас содержать. Потому что я больше не могу этого делать. – Ее мать посмотрела вниз, и в этот момент Жозефина почувствовала жалость, как бы неправильно она вчера ни поступила. Она обошла стол и положила руку ей на плечо.

– Мы найдем решение, – сказала Жозефина. – Мы могли бы переехать в дом поменьше.

– Дом принадлежал нашей семье на протяжении многих поколений, – ее мать прижала руку к виску. – Это исключено. – Жозефина вздохнула. Со стороны Давинии донеслось сдавленное рыдание.

– Как прошел бал? – спросила Жозефина.

– Совершенно напрасно! – завыла Давиния.

– Почему? – Жозефина почувствовала некоторое напряжение, даже если теперь была уверена, что никто не слышал об их ночном приключении. До сих пор.

– Потому что он даже не заметил твою сестру. После официального приветствия он быстро исчез. Давинии пришлось танцевать с каким-то напыщенным петухом. Прошло много времени, прежде чем принц вернулся. И тогда не было ни одного танца. Все выглядели разочарованными. И никто ничего не понял. Предполагается, что он не хочет отдавать предпочтение тому, кого выберет. Но меня не волнуют слухи. Следующий бал через несколько дней. А пока нам нужно платье. Затем еще одно для последнего бала. В перерывах Давиния должна сдерживаться и не показываться у всех на виду.

– Значит, я не увижу солнца несколько недель, потому что у меня нет платья? – Давиния выглядела так, будто не спала всю ночь.

– Это поможет тебе сохранить благородную бледность. На солнце ты загоришь и будешь похожа на крестьянскую лошадь, – мать поднялась со своего места. – Я хочу, чтобы все здесь придерживались этого плана. Сегодня мы вместе все обдумаем, а потом я с Давинией поеду в город.

– А я в город не поеду? – спросила Жозефина. – Я начинаю задаваться вопросом, зачем ты вообще взяла меня с собой.

– Дорогая, не начинай! Подумай хорошенько. Если ты поедешь с нами, то нам придется больше платить за гостиницу и за еду.

– Я могла бы спать в одной комнате с Давинией.

– Еда сама себя не оплатит. Ты остаешься здесь, Жозефина. – Ее матушка развернулась и пошла в свою спальню. Жозефина посмотрела ей вслед, затем взглянула на Давинию. Но та молчала и вытирала глаза от слез.

Жозефина села на кровать и распустила влажные волосы. Пока принимала горячую ванну, она размышляла. Наступил и прошел еще один момент, когда она была уже готова рассказать матери о деньгах. Она знала, что поначалу ее удерживала боль. И было ли правильно воспрепятствовать возможности для ее сестры только потому, что она чувствовала себя покинутой и всеми забытой? Жозефина не знала, что сказать наверняка, даже оглядываясь назад. Но ей в голову пришла идея, которая могла бы помочь.