– Ну ты сказанула! Слышь, Андрюх, самогонки-то не осталось? – вспомнил бригадир дядя Петя.
– Обижаешь, бригадир! В пиджаке-то два кармана!
Молодые вошли в комнату. С пола уже прибрали, стол к стене отодвинули. В комнате появился сельский фотограф со стареньким фотоаппаратом.
– Я чуток припозднился, а тут уж глядь – все попили да поели! Да и драка, видать, уже была… Это хорошо, на свадьбе полагается!
– Ой, да мы чего-нибудь сейчас сообразим вам выпить-закусить. Нюра, что там на кухне осталось? Неси Андреичу! – крикнула по-хозяйски Мария Ивановна.
– Потом, потом выпить да закусить! – отмахнулся фотограф. – Давайте все в кучку, сделаем фото на память. Вот, веселей гляди, Витек, ну, улыбочку. Серафима, извиняй, конечно, ты б синяк-то припудрила.
– И так сойдет! – мрачно пробубнила Сима.
Тетки шикают на нее осуждающе, но фотограф торопится:
– Быстрей, товарищи дорогие! Мне еще лучших доярок на стенд снимать – в будний-то день их и не соберешь. Кучней, кучней. Вот, отлично!
– До родов с тобой доживу. Потом делай что знаешь! – сквозь зубы процедил Витя Симе.
– Улыбаемся! Снимаю! – звонко крикнул фотограф и щелкнул своим аппаратом.
Вот так они и получились на фотографии: жених с лицом человека, напившегося уксусу, и невеста с фингалом под глазом, в платье в горошек и старомодной короткой фате.
Глава 3
Эта свадебная фотография так и висит на стене. А под ней на диване сидит Сима с огромным животом и готовится к экзамену.
В окошко заглянула Мария Ивановна:
– Симочка, да ты не вставай лишний раз, у тебя открыто?
Учительница зашла, засуетилась у стола, вытаскивая продукты:
– Вот тебе, Симочка, варенье свежее. Клубничное. Вчера клубника с огорода, сегодня уже в банке с сахаром.
– Марь Иванна, да нельзя мне клубнику, аллергенная она!
– Господи, я же забыла совсем! Вот дура-то! Но пирог-то с капустой можно?
– Можно! Хотя, конечно, поправиться боюсь. И так уж разнесло!
– Ничего, Симочка, богатырь у нас родится! – заулыбалась учительница. – Ты ешь, ешь, не бойся.
– Да мне, в общем, бояться нечего. И так не худая была. После родов, наверное, ни в одну дверь не пролезу! – хмуро пошутила Сима.
– Да брось ты на себя наговаривать! Ешь, тебе говорят. Тебе силы нужны! Сессию-то поедешь сдавать?
– Ну а как! Вот готовлюсь.
– А не тяжело?
– Да ведь сами знаете – никогда не тяжело то, что в охотку делаешь. Мне всегда нравилось книги читать.
Мария Ивановна вздохнула понимающе:
– Это я знаю! Ну а… а Витя – как?
Сима помрачнела:
– Опять третий день не ночует. Пьет… Понятное дело.
– Ты меня, конечно, извини… Может, это и нехорошо… Да, я наверняка знаю, что нехорошо… Но все же! Может, к ворожее? Помогает, говорят… Тут живет одна, в лесу-то, за деревней. Ей уж за девяносто перевалило – опыт! – зашептала гостья.
– Марь Иванна, ну что ж вы-то, женщина образованная, а туда же! Никакое колдовство не поможет тут. Не любит он меня! Это ясно было… Сглупила я, должно быть, а только вот если все сначала начать – я б опять так поступила. Потому что мой он. Я ему нужна, а не она. И на все Иркины проклятия мне начхать!
Мария Ивановна задумчиво помешала чай ложечкой:
– Ты… ты про Иру-то слышала?
– Слышала. Слышала, что замуж она в городе вышла, днями. Витька тоже слыхал. Потому и не просыхает… – вздохнула Сима.
– Симочка, милая, что ж ты в нем нашла, а? – вдруг искренне закричала Мария Ивановна. – Дурак ведь неотесанный, прости, пожалуйста, деревенщина…
– Ну давайте, вы еще про помидоры вспомните! Как тогда, в пятом классе! Да ведь какая разница, за что любишь? Главное, что любишь – и точка. И жизнь готов положить за этого человека. И на край света за ним пойти…