– Нет, Найджел, если тебе угрожает опасность…

– Мне будет легче, Мэри, если ты выйдешь. Прошу тебя. Так мне будет проще разговаривать с этим человеком.

Она взглянула на него с сомнением, но подчинилась. Найджел дернул священника за рукав.

– Отче, при тебе ли твой требник?

– Как же иначе, Найджел? Я всегда храню его у себя на груди.

– Так достань его, отче.

– Для чего, сын мой?

– Заложи его в двух местах: на венчальной службе и на отходной по умирающему. А теперь, отче, пойди к ней, но будь готов сразу вернуться, когда я позову.

Он затворил за ними дверь и остался наедине с парой, столь мало подходящей друг другу. Они обернулись и смотрели на него – Эдит вызывающе, а ее возлюбленный – со злой улыбкой на губах и холодной ненавистью во взгляде.

– Как! – сказал он. – Странствующий рыцарь еще здесь? Мы все слышали, что он жаждет славы, так какой же подвиг чает он совершить, медля под этой крышей?

Найджел подошел к столу.

– Славы тут обрести нельзя, да и подвиг невелик, – ответил он. – Но я приехал сюда ради одного дела и должен его исполнить. Я услышал из твоих собственных уст, Эдит, что ты не расстанешься с ним.

– Если ты не глухой, то услышал.

– Ты свободная женщина, как ты говорила, и кто станет тебе возражать? Но мы с тобой, Эдит, детьми играли среди вереска. И я спасу тебя от хитрости этого человека и твоего собственного неразумия.

– И как же ты это сделаешь?

– За дверью ждет священник. Он обвенчает вас сейчас же. Я не уйду из этой залы, пока вы не будете обвенчаны.

– Или что? – язвительно осведомился Поль де ла Фосс.

– Или ты живым из нее не выйдешь. Нет, не кличь своих слуг или собак! Клянусь святым Павлом, это дело касается только нас троих, а если кто-то четвертый явится на твой зов, ты не успеешь узнать, чем все кончится. Так ответь, Поль, господин Шалфорда, обвенчаешься ли ты с ней сейчас или нет?

Эдит вскочила и, раскинув руки, встала между ними:

– Отойди, Найджел! Он невысок ростом и слабосилен! И ты не поднимешь на него меч. Ты же сам нынче так сказал. Богом заклинаю, Найджел, не смотри на него так! У тебя в глазах смерть!

– Змея может быть маленькой и слабой, Эдит, но любой честный человек раздавит ее каблуком. Отойди! Мое слово твердо.

– Поль! – Она перевела взгляд на бледное, злобное лицо. – Подумай, Поль! Почему бы не исполнить его просьбу? Какая разница, если мы обвенчаемся нынче, а не в понедельник? Молю тебя, милый Поль, ради меня уступи ему! Твой брат, если пожелает того, может повторить обряд. Обвенчаемся сейчас же, милый Поль, и все будет хорошо.

Но он поднялся с кресла и оттолкнул ее молящие руки:

– Глупая девчонка и ты, заступник за девиц в несчастье, такой храбрый против калеки, запомните оба, что в моем слабом теле обитает дух моего славного рода! Обвенчаться, потому что этого пожелал деревенский сквайр, хвастун и грубиян? Нет, клянусь душой, лучше погибнуть! Обвенчаюсь я в понедельник и ни днем раньше. Вот мой ответ тебе!

– Другого я и не хотел бы, – сказал Найджел, – ибо счастливым брак с тобой быть не может. Так будет лучше. Отойди, Эдит! – Он осторожно оттолкнул ее и вынул меч.

Де ла Фосс вскрикнул.

– У меня нет меча. Ты что же, прикончишь меня, как подлый убийца? – сказал он, откидываясь на спинку кресла.

Глаза на его сразу осунувшемся лице горели лихорадочным огнем.

Сверкнуло лезвие. Эдит попятилась, пряча лицо в ладонях.

– Возьми этот меч, – сказал Найджел, протягивая его горбуну рукояткой вперед. – А теперь начнем, – добавил он, вынимая из ножен охотничий кинжал. – Убей меня, Поль де ла Фосс, если сумеешь, потому что, Бог свидетель, иначе я убью тебя.