– Когда я, сэр Джон, ехал на своем муле по дороге сюда, мне повстречался этот человек, гнавший коня в сторону своего дома. Рядом с ним скакала женщина, и, хотя лицо ее скрывал капюшон, я услышал ее смех, когда она поравнялась со мной. Смех, который я слышал раньше под этой крышей, смех леди Эдит.

Нож выпал из пальцев рыцаря. Мэри и Найджел не пропустили ни единого слова, но грубый хохот и громкие голоса сидевших внизу служили ручательством, что там никто ничего услышать не мог.

– Успокойся, милый батюшка, – сказала Мэри. – Добрый отец Афанасий обознался, и Эдит сейчас придет. Последние дни она часто о нем говорила, и всегда с презрением.

– Это правда, сэр, – поспешно добавил Найджел. – Нынче вечером, когда мы ехали с ней по Терслейской пустоши, леди Эдит сказала мне, что ненавидит его и была бы рада, если бы его отхлестали за его дурные дела.

Но умудренный годами священник грустно покачал серебряной головой.

– Когда девица говорит так, это всегда опасно. Жаркая ненависть – сестра-близнец жаркой страсти. Зачем бы стала она так говорить, если бы между ними ничего не было?

– Но что толкнуло ее перемениться за три коротких часа? Она все время сидела с нами в этой зале. Клянусь святым Павлом, я этому поверить не могу.

Лицо Мэри омрачилось.

– Пока ты, милый батюшка, учил нас, что и как следует называть охотнику, ей, я теперь вспомнила, Ханнекин, конюх, принес какую-то записку. Она прочла ее и вскоре вышла.

Сэр Джон вскочил, но тут же со стоном опустился в кресло.

– Лучше бы мне умереть, – вскричал он, – чем дожить до дня, когда бесчестье грозит покрыть мой дом, а проклятая нога не дает мне ни узнать, правда ли это, ни отомстить! Будь здесь мой сын Оливер! Пошлите позвать этого конюха, я его расспрошу.

– Дозволь мне, досточтимый рыцарь, – сказал Найджел, – на этот вечер заменить тебе сына, чтобы я обрел право повести дело так, как покажется лучше. Клянусь честью, я сделаю все, что в человеческих силах.

– Найджел, благодарю тебя. Во всем христианском мире нет человека, чью помощь я принял бы охотнее.

– Но прежде, благородный сэр, я хотел бы узнать твою волю. У этого Поля де ла Фосса, как я слышал, есть хорошее имение и он принадлежит к хорошему роду. Если случилось то, чего мы опасаемся, причин, почему он не годился бы в мужья твоей дочери, нет?

– Нет. Лучшего мужа ей не найти.

– Хорошо. Сначала я допрошу конюха Ханнекина, только так, чтобы никто не заметил. Болтливым слугам знать про это ни к чему. Если, леди Мэри, ты укажешь на него, я позову его оседлать моего коня и расспрошу обо всем.

Найджел отсутствовал довольно долго, а когда вернулся, сидящие за высоким столом не увидели в его хмуром лице ничего утешительного.

– Я запер его на сеновале, чтобы он не распускал язык, – сказал молодой сквайр. – По моим вопросам он, наверное, догадался, куда ветер дует. Записку и правда прислал де ла Фосс, и он привел с собой запасную лошадь.

Старый рыцарь застонал и спрятал лицо в ладонях.

– Нет, батюшка! – шепнула Мэри. – Они смотрят на тебя. Ради чести нашего дома не подадим и вида. – Затем звонким голосом, так, чтобы ее услышали за нижним столом, она сказала: – Найджел, если ты едешь в ту сторону, я поеду с тобой, чтобы моей сестре не пришлось возвращаться в одиночестве.

– Так поедем, Мэри, – ответил Найджел, вставая, но вполголоса добавил: – Однако ехать нам вдвоем не подобает, а если мы возьмем с собой слугу, все станет известно. Прошу тебя, останься дома и положись на меня.

– Нет, Найджел, ей может понадобиться женская помощь, и кто лучше родной сестры поможет ей? Я возьму с собой мою прислужницу.