Чары «немого Люцифера» в действии…

– Молодыми мы умрем или будем жить вечно?

У нас нет на то власти,

Но мы никогда не говорим «никогда»!

Прячемся в песчаных карьерах,

А жизнь так коротка.

Музыка для печальных людей… – Лотти начинает подпевать своим тоненьким голоском, а потом тянет меня за руку, и мы вместе кружимся на ковре, мяукая невпопад. Декстер конем скачет вокруг нас, как маленький ребенок, и его хохот перекрывает собой мелодию Вэя.

Моя анестезия. Вот она. В этих стенах, в этом маленьком мирке, за пределами которого меня поджидает одна только боль. Разве есть еще на планете место, куда я смогу от нее убежать?

Кровь у Алфредо Делуки вот уже двадцать четыре года кипит, как песок под горячим южным солнцем. Мы познакомились с ним в колледже. Он искал фотографа, я – подработку. У Алфредо обжигающая испанская внешность, а душа хрупкая, как стекло. Глаза-вишни пылают пожаром, а улыбка смущенная, как у девочки на первом свидании. Вот и сейчас, встречая нас на пороге своего бара-ресторана, он нервно сжимает и разжимает кулаки, боясь, что нам не понравится его новая десертная карта.

Но его сомнения совершенно напрасны. Алфредо своими руками и силами взрастил из щебня, кирпича и голого бетона «Жардин» в стиле лофт с изумрудной махровой стеной за барной стойкой. Он расширил окно, сделав его во всю стену, чтобы днем солнечные лучи плясали на медных ручках и лампах, а вечером теплый свет, как маяк, заманивал внутрь странников района Сохо.

Я помню, как мы с Лотти вплетали в травяную стену крошечные лампочки, напоминавшие светлячков, как красили стены и потолок темной краской, чтобы создать ощущение ночного сада, как цепляли за фигурные лампы ветки лавра и плюща. Но если бы Алфредо не готовил, как искуснейший повар со звездой Мишлен, «Жардин» никогда не достиг бы того успеха, который он имел сейчас.

Я с удовольствием любуюсь фотографиями меню на стенах. Коктейли, десерты, стейки, паэлья, гаспачо и тортилья смотрятся очень эффектно на темном фоне. Эти снимки были лишь пробой моей камеры, а теперь Алфредо не отходит от такой концепции уже четыре года. Вот и сейчас он заранее приглушил свет над одним из столиков, чтобы создать нужный для меня фон.

– Милый, ты специально для нас закрыл «Жардин»? – Лотти ставит на черный барный стул пакет с реквизитом и ободряюще улыбается взволнованному Алфредо.

– Dulce4, я хочу услышать от вас только правду по поводу новых десертов! От внешнего вида до содержания! – выкрикивает он, старательно жестикулируя. – По-моему, кокосовые боллы вышли слишком приторными… infierno5!

– Чепуха, Алфредо! – парирует Рэн с набитым ртом. – Райское наслаждение! – он довольно задирает перепачканный кремом большой палец.

– Ах ты нетерпеливая обжора, qué pesadilla6! – вместо благодарности напускается на него Алфредо. – Бекки еще даже не успела его отснять!

– Ничего удивительного, – бурчу я, уткнувшись в фотоаппарат. – Не в правилах Рэна учитывать чьи-либо интересы, кроме своих.

– Я хотя бы не сую свою точку зрению туда, где и без нее тесно. – Бурчит тот.

– Потому что тебе и совать-то нечего! – огрызаюсь я.

Не прекращая ругаться с Рэндалом, выстраиваю на столе композицию для красивого куска бисквита королевы Виктории. Меню осеннее, так что нужно разбавить привычный темный фон. Я выкладываю рядом с тарелкой несколько ароматных яблок, сбрызгиваю их водой и делаю пробный снимок. Работа поглощает меня, и я выпадаю из общего разговора.

– Располагайтесь у бара. Стефан, налей моим друзьям, más vivo7! Сегодня вечеринка за счет заведения. – Командует Алфредо.