Тем более, при всех описанных выше факторах, удивительно было среди города увидеть очень странную толпу из молодых людей разного возраста в подчас совсем экстравагантных костюмах, стоящих в очередь на вход в подвал. Над входом красовалась гордая вывеска «Подполье». На входе в потускневшей и потасканной одежде стоит в черных очках товарищ по прозвищу Хитман. Такую кличку он получил за слух, что он когда-то там служил в каких-то спец. войсках и кого-то даже убивал. А еще за то, что он был лысым, ставил на входе всем «штрих-коды», и по нему, если он в очках, было не понятно, употреблял он сегодня что-то с утра или нет. К тому же, он был настолько альтернативно одаренным парнем, что по сравнению с его словарным запасом Людоедка Эллочка могла бы посоревноваться в лингвистических познаниях с Далем и Ожеговым, а количество тем, в которых он хоть чуть-чуть разбирался, можно было посчитать по пальцам одной руки среднестатистического фрезеровщика. Поэтому ходили то ли шутка, то ли слух о дегенеративных генетических заболеваниях, ответственных за такое плачевное состояние коммуникативных функций. В общем, про него и начали сначала шутить так: «Агент 47 – не лишняя, а запасная». А потом уже подтянулось прозвище Хитман. Рядом с лысым тусовался пацан, который постоянно у посетителей этого прекрасного места таскал сигареты. Пацану было точно не больше 12, а одежда тонко намекала, что панком он стал скорее из-за семейного положения, нежели от большой любви к ретрансляции своих политико-социальных взглядов через субкультуру. Я полагаю, он и слов таких сложных никогда не знал. Он был тощим, и явно когда-то в его жизни было хроническое недоедание, а его внешний вид говорил то ли об отсутствующих, то ли о неправильно сложившихся гигиенических привычках. И, несмотря на то, что он за сигаретную стрельбу часто получал нагоняй от нашего агента 47 под перекрытием, это был веселый, заводной и общительный парнишка по прозвищу Табакерка. Получил он ее за то, что, во-первых, курил как паровоз, а, во-вторых, появлялся из черноты входа в Подполье так же неожиданно, как чертик из, собственно, табакерки. Табакерка был местным «приемышем». Там была не до конца известная история, но, в общи чертах, дело было так. То ли в 4-ом, то ли в 5-ом году Табакерка пришел на порог клуба в одних обносках. Там его нашли Хитман и Гоблин (о последнем чуть позже). На вопрос, кто и откуда, Табакерка ответил, что его отец-наркоман отравил его дом в частном секторе недалеко от Подполья угарным газом, все, кроме Табакерки, погибли. Гоблин ходил выяснять что-то по этому поводу, потом искать родственников, но, в итоге, сам и усыновил сорванца. Табакерка был очень благодарным, поэтому умудрялся и учиться в школе, куда его отправил Гоблин, и тусить в клубе, помогая отчиму.

А между тем, пока мы с вами обсуждали стражей ворот клуба, «Подполье» распахнул свои ворота, и постепенно всех начали запускать внутрь. Весь этот огромный маскарад медленно начал вплывать в недра клуба, заполняя собой как воздух каждый миллиметр свободного пространства. Как только Вы бы перешагнули порог клуба, в первую очередь, Вы бы попали в бар. Дешевая выпивка здесь продавалась за большие деньги, и купить ее, естественно, можно было только по паспорту, а далеко не все посетители могли похвастаться совершеннолетием. Поэтому самые «прошаренные» гости таких тусовок учились проносить алкоголь в карманах так, чтобы Хитман при досмотре ничего не обнаружил. Кто-то за небольшие деньги подкупал Табакерку протащить алкоголь в клуб. Но самые отчаянные тренировали особую практику «алкогольного ниндзя» – напиться до состояния, когда в нокаут тебя может отправить любая стопка, и при этом умудриться спрятать свое опьянение перед охранником и попасть внутрь. Поэтому определенный уровень вакханалии начинался уже в барной части «Подполья». За тем, когда практически не организованная толпа молодых людей занимает все столики, частично деградируя до состояния животных, а кто-то и до растений, за стойкой бара внимательно наблюдал Голиаф. Он, само собой, никому бы не дал распускать здесь руки или портить имущество и здоровье других посетителей, и все это прекрасно знали, с Голиаф никто не спорил. Уже через несколько минут после того, как Вы вошли, если вдруг Вам не повезло быть в середине или даже конце очереди, Вы попадали в плотное облако сигаретного дыма, который, наверное, никогда здесь не рассеивался.