Крой, 15 августа
Моя дорогая Люсилла!
Очень рады весточке от тебя, мы получили ее сегодня утром. Надеюсь, поездка на юг Франции будет приятной и тебе хватит денег, чтобы добраться до Ивисы. Чек вкладываю в этот же конверт. Ты спрашиваешь про Пандору. Уверен, что она будет рада повидать тебя, но все же позвони ей заранее и предупреди, что собираешься к ней.
Ее адрес: «Каса Роса», Пуэрто-дель-Фуэго, Мальорка. Телефона я не знаю, но ты наверняка найдешь его в телефонной книге в Пальме.
Посылаю тебе также приглашение Стейнтонов на первый бал Кэти. Он должен состояться через месяц, и, может быть, у тебя более увлекательные планы на эти дни, но я знаю, как была бы счастлива мама, если бы ты приехала.
Двенадцатого выпал для меня хороший денек – ездил на утреннюю охоту. Скрадок мне выделили в низине, один из лучших, и я был всем очень благодарен. Хэмиш поехал со мной, он нес ружье и ягдташ и помог мне взобраться на холм. Эдмунд Эрд стрелял очень удачно, но не так уж много настрелял к концу дня: около сорока штук и два зайца – вот и вся добыча. Хэмиш вчера уехал в Аржилл погостить у своего школьного друга, пробудет там неделю. Взял с собой удочку, хочет половить форель, а может, им удастся порыбачить и в море.
Целую тебя, моя девочка.
Папа
Арчи прочитал письмо, аккуратно его сложил, отыскал большой плотный конверт и засунул все в него: письмо, чек и приглашение Верены, запечатал конверт, наклеил марки и написал адрес в Ивисе, который сообщила ему Люсилла. Отнес оба письма в холл и положил на стоявший возле двери комодик. Кто-нибудь поедет в деревню и отправит письма.
2
На той же неделе, в среду, приглашение от Стейнтонов было доставлено на Овингтон-стрит. Алекса, босая, в купальном халате, стояла на кухне в ожидании, когда закипит чайник. Дверь в сад была распахнута, Ларри, как всегда по утрам, обнюхивал каждый кустик. Иногда он находил следы кота и приходил в невероятное возбуждение. Утро было пасмурное. Может быть, позднее появится солнце и разгонит туман. Алекса услышала, как что-то упало, и посмотрела в окно – по ногам, прошагавшим мимо, она заключила, что приходил почтальон.
Она поставила на поднос кружки, опустила в заварочный чайник пакетик чая. На плите закипела вода, Алекса заварила чай и, оставив Ларри за его увлекательным занятием, понесла поднос в спальню. На коврике под дверью лежали письма. Держа поднос в левой руке, она изогнулась, протянула правую руку за письмами и сунула их в просторный карман халата. И пошла наверх, утопая босыми ногами в толстом ковре. Дверь спальни была открыта, занавески раздвинуты. Комната была небольшая, и чуть ли не всю ее занимала унаследованная от бабушки кровать – широченная, с высокими медными столбиками в изголовье и в изножье. Алекса поставила поднос на тумбочку и забралась под одеяло.
– Ты проснулся? Я принесла чай, – сказала она.
Бесформенная фигура на другой стороне кровати откликнулась не сразу. Потом раздался стон, фигура шевельнулась, из-под одеяла протянулась голая рука, и Ноэль повернулся к ней лицом.
– Который час? – На белой подушке его взъерошенные волосы казались особенно черными, подбородок порос темной щетиной.
– Четверть восьмого.
Еще один стон. Он провел пятерней по волосам.
– Доброе утро, – сказала Алекса и наклонилась поцеловать его небритую щеку.
Он обхватил рукой ее затылок и притянул к себе.
– Ты дивно пахнешь, – пробормотал он.
– Лимонным шампунем.
– Нет, не лимонным шампунем. Самой собой.
Он отпустил ее, она еще раз поцеловала его в щеку, потом занялась чаем. Ноэль взбил подушки и принял сидячее положение. Грудь у него была загорелая, как будто он только что вернулся с тропических островов. Алекса протянула ему кружку дымящегося чая.