Охваченная странным предчувствием, Алиса потащила Габриэля к подсвеченной солнцем прогалине среди листвы. Манящее солнце побуждало их раздвигать ветки, пока они не оказались на травянистом берегу. Дальше простиралась вода.

В следующую секунду оба замерли как вкопанные.

Через сужение пруда был переброшен изящный чугунный мостик.

Это было прихотливое сооружение, выкрашенное в светло-кремовый цвет, все в завитушках, утыканное вазонами с яркими цветами.

Эта длинная пешеходная дорожка над водой была знакома любому по сотне фильмов.

Мост «Боу-Бридж».

Никакой это был не Париж. Никакой не Дублин.

Они находились в Нью-Йорке.

В Центральном парке.

Мы жаждем истины, но в себе находим лишь неуверенность.

Блез Паскаль «Мысли», XXI

– Боже правый! – просипел Гэбриэл. Лицо Алисы выражало потрясение.

Как ни трудно было принять реальность, последние сомнения исчезли. Место, где они пришли в себя, «Рэмбл»[1], считалось самым диким уголком всего Центрального парка. Это был настоящий лес площадью полтора десятка гектаров к северу от озера.

У обоих сердца колотились так, что грозили выскочить из грудной клетки. Подойдя к берегу, Алиса и Гэбриэл оказались на людной аллее; столпотворение здесь было типичным для раннего утра. Приверженцы бега трусцой гармонично соседствовали с велосипедистами, адепты гимнастики тай-чи с собачниками, выгуливающими своих питомцев. Слух выбравшейся из зарослей помятой пары до отказа наполнила характерная городская какофония: рокот уличного движения, гудки, завывания пожарных и полицейских сирен.

– С ума сойти… – пролепетала Алиса.

Чтобы остаться в своем уме, она попыталась мыслить рационально. Лучше всего было бы, если они с Гэбриэлом и вправду знатно злоупотребили накануне вечером спиртным и провели ночь в отключке, а тем временем кто-то против их воли… Что? Загрузил их в самолет? Исключено. Она часто проводила отпуск в Нью-Йорке с Сеймуром, своим коллегой и лучшим другом. Ей ли не знать, что перелет из Парижа в Нью-Йорк длится восемь с лишним часов, но, учитывая разницу во времени, сокращается всего до двух. Чаще всего Сеймур брал билеты на рейс из аэропорта Шарль де Голль в 8:30 утра, приземлявшийся в Нью-Йорке в 10:30. Память подсказала и время последнего вечернего вылета – около 8 вечера. Вся штука в том, что накануне как раз в это время она находилась в Париже! А вот если бы ее отправили ночным рейсом, вылетевшим, скажем, в 2 часа ночи, то она приземлилась бы в Нью-Йорке в 4 утра по местному времени – в самый раз, чтобы продрать глаза в Центральном парке в 8 часов… Теоретически такая вероятность сохранялась, но в действительности… Даже прилетающие в США частным бортом проходят длительную и обременительную бюрократическую процедуру. Нет, тут явно что-то не вяжется.

– Упс! Сорри!

В них едва не врезался парень на роликовых коньках. Но его смущение быстро сменилось недоумением: засмотревшись на наручники, он чуть не сбил с ног кого-то еще.

В голове у Алисы завертелась тревожная «мигалка».

– Нечего торчать на виду у зевак! – прорычала она. – Минуты не пройдет, как сюда нагрянут копы.

– Что вы предлагаете?

– Возьмите меня за руку, живо!

– Не понял…

– Притворимся влюбленной парой! Идем на мост! – поторопила она его.

Парочка ступила на мост «Боу-Бридж». Воздух был прохладным и сухим, за парком четко вырисовывались на фоне безоблачного неба величественные здания, высящиеся к западу от Центрального парка: башни-близнецы «Сан-Ремо», легендарная «Дакота», прославленный «Маджестик» в стиле ар-деко.

– Нам так или иначе придется сдаться властям, – нудил на ходу Гэбриэл.