Надо было что-то делать, но сил двигаться, не было.

По мосту мимо неё шли двое горожан. Один был грузный, бородатый. Он был очень хорошо одет. Примерно так, как одевается гораздо очень обеспеченное купеческое сословие. Второй был высокий, щуплый, с простоватым, гладко выбритым лицом. По виду он напоминал слугу. Оба громко говорили, размахивая руками. Сеньор и слуга прошли мимо Ирэне, поглощённые своей беседой.

Сеньорита решила догнать их, чтобы узнать, есть ли на другом берегу таверна или постоялый двор. Кошелёк был при ней, поэтому у неё был шанс устроиться на ночлег.

Когда она приблизилась почти вплотную, услышала слова:

– Что хочешь делай, Антонио, но найди мне писаря… За то, что крышу вовремя не починил, я с тебя, шельмы, шкуру ещё спущу.

– Да где я его найду? – оправдывался слуга. – У нас на весь город не так много обученных грамоте людей.

– Это не моё дело. Из-за тебя бумаги пострадали!

Ирэне замерла, словно бы осенила какая-то мысль.

– Сеньоры! – окликнула она незнакомцев.

Те обернулись, с немым вопросом глядя на женщину.

– Что вам угодно? – спросил бородач, слегка приосанившись.

– Случайно услышала, что вам нужен писарь, – она собралась с духом и выпалила: – Могу быть полезна. Я грамотна, и у меня – каллиграфический почерк.

Незнакомцы недоумённо переглянулись, и с ещё большим недоумением уставились на сеньориту. Рот бородача скривился в ухмылке, словно бы он ни на секунду не поверил женщине.

– Я приехала из Кордовы вчера… Мой бедный супруг скончался в дороге, – Ирэне врала быстро и вдохновенно. – Постоялый двор, где я остановилась, сейчас горит…

Оба сеньора, не сговариваясь, повернули голову к поднимающему в небо чёрному столбу дыма.

– Я оказалась в очень бедственном положении. Мне очень нужна работа, кров и защита… – трагичным голосом произнесла Ирэне, когда глаза толстяка остановились на ней.

Тот скользнул глазами по её фигуре, одежде, остановился на лице, светлым локонам и снова прошёлся взглядом по фигуре. Ирэне, сложив руки на подоле платья, скромно потупилась, словно Мадонна на полотне живописца.

Некоторое время сеньор молчал, словно бы обдумывая слова.

– Донья, вы, правда, умеете читать и писать? – поинтересовался он с подозрением.

– Ещё и считать. Знаю историю, литературу, географию.

– Это без надобности… – махнул рукой толстяк. – Дело серьёзное, не женское… Была неделя дождей. Крыша потекла. В результате: бумаги – подмокли, чернила – потекли… Там у меня много важных учетных записей по сбору податей, урожае и налогам… Всё надо привести в порядок. По силам ли вам справиться?

Антонио тоже бросил на незнакомку несколько нескромных взглядов и осторожно возразил:

– Она – женщина! Как можно брать её на мужскую работу?

Ирэне чуть сжала губы. Предрассудки были слишком сильны. Если бы она попросилась на работу прачкой, ткачихой, вязальщицей, поварихой или согласилась бы работать в поле от рассвета до заката – ни у кого не возникло бы вопросов. Когда встал вопрос о должности переписчика, юбка на талии оказалась не в её пользу.

– Я не только умею писать, но и делаю это без ошибок, – произнесла она в свою защиту.