Заработало!
В учебниках истории это называлось раскулачиванием и коллективизацией, а руководил всем этим товарищ Яковлев, тот который был Яша Эпштейн, племянник тёти Зины Мехлис, она, таки, до сих пор живёт в конце Комсомольской улицы.
Обелиск со звездой свято охранял хозяйство Божемских от посягательства сторонников метода «отнять и разделить».
Очередная дочурка, родившись через год после первой, подтвердила филигранное мастерство и точность родителя как специалиста по девочкам. Наместник не явился и в этот раз. Прагматичный аграрий, продолжал пахоту и внесение семян в благодатную почву супружества с завидной интенсивностью. Врачи, утверждающие, что воздержание полезно, предполагают и другое – «излишества вредны». Словом, Ян заболел. «Все болезни от нервов, – говаривал местечковый врач Арон Исаакович, – только сифилис от удовольствия». Нет, нет, любимая присказка эскулапа не имеет к болезни Яна никакого отношения. Но факты вещь упрямая, и попробуй пойми, в чём залог здоровья: в воздержании или в исполнении желаний?
Кстати, о желаниях. Один из предметов, хранившийся Янушем в тайне от всех, вызывал неутолимое желание, даже жажду воспользоваться им. Вещи, создаваемые людьми, всегда служат определённым потребностям. Предназначение револьвера, системы Наган, можно истолковывать однозначно, а полный барабан предоставляет возможность использования предмета по назначению не менее шести раз. Однажды вечером, в те дни болезнь Яна для окружающих ещё была не видна, а его внутренний голос уже произнёс приговор, произошёл разговор двух родственников о взаимном уважении и помощи. Сговорившись о своём заветном, свояки на следующий день, но разными путями, отправились в сторону Козацкой одаи…
Каждый имел свои собственные задумки, не совпадающие с намерениями партнера. Отсчитали положенные тридцать три шага, сноровисто принялись рыть. Смеркалось. Копали молча, до изнеможения, наконец, лязгнул камень. Марчук алчно ухватился за край плиты, поднатужился… Выстрела он не услышал, пуля вошла в затылок раньше, чем звук в уши. Незадачливый шурин распластался поверх, так и не ставшего ему одному принадлежать, (как он полагал) сокровища. Ян тщательно привёл место захоронения в состояние могилы Чингисхана. Дело сделано…
«Зачем расспрашивать подлюгу самого, мол, ты убил? Кто ж признается? Нет, «око, за око, зуб за зуб», спасибо невестке за дорогой подарок – наган, да еще с полным барабаном. О, эта Фаня знала, что дарить! Вовремя я подсуетился, пока Марчука не сослали на соловки за связь с петлюровцами. А он мнил, что я на него в ГПУ настучу… не дождался!»
Чем же был вызван столь дикий и мерзкий акт?.. Конечно же жаждой торжества справедливости. Подлое душегубство совершено не более гнусно, нежели лишение жизни Войтеха, такой же тёмной ночью, также в спину. Ян видел вещий сон: приснился Войтех и его убивец. Всё было как въявь… Войтеха лишил жизни этот, с виду кроткий и добрый родственник, расплывавшийся при встречах в сладенькой улыбке. Кто бы мог подумать? Желание пылать жаждой отмщения и вендетты не помещается в рамки правил христианина, но не бывает правил без исключений. Ян посчитал предательством и святотатством выискивать улики против убийцы, настолько был уверен в правдивости сна о гибели брата.
Огонь душегубства, порой угасая, вдруг, вспыхивает и полыхает в сердцах людей с несокрушимой силой. Такова низменная сущность, переданная нам, потомкам праотца Каина. Не суть важно кто повинен, а кто невиновен, кто убил вначале, кто в ответ, все мы «хороши».
Дочка Вера умерла, простыла и умерла. Бронислава почернела от горя. Ян тоже пожалел своё творение, но с маниакальной настойчивостью, ждал наследника. Чтоб задобрить небеса, через мельника передал сестре два мешка муки: «Нехай жрут, раз Марчук сгинул неизвестно где. Я ей своеволия не прощаю, но в нужде помогу. И пускай на наследство не рассчитывает, оно ей отдано сполна, с приданым». Мельник муку передал, но в ответ ни полслова благодарности. Сестрины дети, завидев Яна, издали показывали голые зады и с обидным хохотом разбегались, ловко увёртываясь от дядюшкиных камней, запущенных им вдогонку. «Родственнички, пся крев!.. Господи! Ну, почему ты ей дал семерых мальцов, а мне только девок?» С сестрой Эльжбетой, после её замужества, Ян не разговаривал ни разу, при встрече отворачивался или делал вид, что сильно занят. А в детстве они здорово ладили, он её защищал от соседских мальчишек, от того же Марчука, который звал Эльжбету Лиза-подлиза.