Приятели долго обсуждали экзамены, кто что получил. В результате выяснилось, что двое однокурсников получили «неуд» из их группы Р-1-64.

– Это ужасно неприятно, – переживал Толя. – Пересдавать можно только после всех экзаменов, и все время над тобой висит Дамоклов меч. Если умудришься получить еще одну двойку, то тебя отчислят.

– Как же этот Гаврикова угораздило получить двойку, – удивлялся Толик.

Сеня задумался.

– Я видел его на неделе возле клуба с блондинкой. Они ходили в дом культуры МЭИ на капустник и выступали в команде КВН всего института.

– Ну и что? Ты тоже занимаешься в клубе, и это не мешает тебе получать пятерки.

– Но не все же лауреаты. К тому же он обнимался возле клуба с этой блондинкой.

– Сеня, у тебя же тоже есть девушка Вика!

– Не знаю, Толик, любовь – это буря и пламя, можно выплыть на водовороте чувство окрепшим и сильным, а можно и ослабеть, и утонуть!

– Ты же не думаешь, что Мишка Гавриков утонул в водовороте чувств, которое оказалось для него болотом!

– Я не говорил о болоте, я намекаю на то, что он потерял голову от любви и совсем ничего не учил.

Ребята еще долго беседовали на улице, подставив молодые и радостные лица июньскому солнышку.

Толик поехал домой, а Сеня пошел на третий этаж основного корпуса МЭИ искать Вику. Он подошел к аудитории, где её группа сдавала экзамены. Сеня встал вдалеке в тени.

Вот и Вика. Её лицо было одновременно и растерянным, и радостным, и слегка напряженным.

Сеня стоял вдалеке и наблюдал.

Вика вытянула кверху четыре пальца. Тонечка, её лучшая подруга, подбежала к ней, и они оживленно защебетали.

У Сени отлегло от сердца. Случай с Гавриковым, получившим «неуд», напряг его, Сеня волновался, как бы чего не случилось.

Через некоторое время Сеня вышел из тени и подошел к подружкам. Вика попрощалась с Тонечкой и пошла навстречу, они пошли вниз по лестнице к выходу.

– Понимаешь, Сеня, этот молодой преподаватель Козлов оказался настоящим козлом! Ты думаешь, что он смотрел на мой лауреатский значок и расспрашивал об ансамбле? Как бы ни так! Он пялился на мои груди и пытался потрогать их под видом рассмотрения значка. Конечно, я неточно ответила на один вопрос, но все остальное было отличным и вполне можно было поставить пятерку за все. Но я отстранила его руку, когда он полез к моей груди под предлогом потрогать лауреатский значок. Ты думаешь, я предвзято отношусь к нему? Ничего подобного! Его блудливые глазки, маленькие, как у поросеночка, и ложная ухмылка, выдавали его с головой! Я не позволила ему исполнить свой каприз, а он в назидание поставил мне четверку!

– Козел, он и есть козел, да я его! – Сеня стал махать кулаками.

– Успокойся, Сенечка, не делай глупости! Мужик он и есть мужик! Козел всегда остается козлом и ест одну и ту же капусту!

– Викуля, ты говоришь афоризмами! Если я когда-нибудь стану писателем, но вернусь к теме твоего афоризма

– Сеня, а ты действительно станешь писателем?

– Я шучу, хотя что-то в этом есть. У меня бывают такие периоды, когда во мне просыпается неведомая сила и мне хочется изложить мысли на бумаге и даже написать стихи!

– Так ты пиши, не сдерживай себя! Я знаю тебя, ты удивительно талантливый и если чего захочешь, то добьешься этого!

Они взялись за руки, и пошли к кинотеатру «Факел».

Любил ли Сеня Вику? Он сам неоднократно задавал себе этот вопрос. При этом его сердце готово было выпрыгнуть из груди от переполнения эмоций и теплых чувств. Однако бывали и другие моменты, когда он видел, что Вика не к нему одному относится с особым вниманием. Он видел, что она также тепло относится и к своему однокурснику Славе Копейкину. Слава не занимался в клубе. Он просто был очень высоким симпатичным весельчаком, анекдоты так и сыпались из него. В эти моменты на Сеню находила грусть.