В знак уважения Хайремон вызвался проводить гостей. По пути рассказал, что тексты на папирусах живут не более двухсот лет. Служители в Библионе продлевают им жизнь, обновляя листы, сохраняя незыблемость текстов – подклеивая, дописывая исчезнувшие слова и буквы. Если служащие определяют безнадёжное состояние свитка, тексты переписывают на новый лист.

– Через мои руки и руки моих помощников прошли тысячи испорченных пергаментов и папирусов. Работа требует огромных усилий и денег, но когда «излеченная» рукопись возвращается на место, мы радуемся как дети. Я горжусь тем, чем занят много лет, – сказал Хайремон на прощание.

– Я узнал много поучительного для себя, – ответил Луций. – Главное, что нельзя забывать историю своего народа. В противном случае не с чем будет сравнивать события в настоящем, не говоря уже о том, чтобы предположить будущее.

В последующие дни Луций пребывал в хорошем настроении, у него появилась жажда деятельности. Тётушка разглядела перемену, поделилась радостью с супругом. Вскоре в дом к Луцию постучался посыльный с запиской: наместник вызывал его к себе для какого-то важного разговора.

Галерий, отметив удивление Луция, успокоил его:

– Твоя тётушка все уши прожужжала, что ты уже здоров. Я вижу, она права. Так вот, императору понадобились сведения о населении, проживающем в долине Нила. В Риме ты исполнял обязанности квестора, а это означает, что у тебя есть опыт государственной службы. Я отправляю экспедицию, минимум на год. Включил тебя в её состав на правах моего представителя. Назначил жалованье, будешь доволен. Наблюдай и записывай. Отчёт передашь, когда вернёшься.

Наместник выжидающе прищурился. Новость удивила Луция настолько, что сначала он не знал, что следует сказать в ответ. Потом понял, что это подарок судьбы, и, полный благодарности, спросил:

– А можно пригласить с собой двух очень полезных людей?

Наместник улыбнулся:

– Разве я могу отказать любимому племяннику супруги?!

До устья Нила, откуда отправлялась экспедиция, молодой римлянин добирался на верблюдах вместе с попутчиками, которых выбрал сам, – Хайремоном и Бадру.

Служитель Библиона был в восторге, узнав о такой возможности:

– Экспедиция по Нилу – мечта учёного, большая удача! Я правильно понял, что теперь обязан родственнику наместника?

Луций снисходительно отмахнулся.

– Не стоит благодарности! У меня свой интерес – теперь есть к кому обратиться за разъяснениями. – Он обернулся к Бадру: – И для уважаемого врача найдётся работа. А ещё будет очень полезно твоё знание истории Египта.

Среди скопления речных и морских судов с разной осадкой, грузовых баркасов и рыбацких лодок, разбросанных по гавани, особенно выделялась своими большими размерами баржа – судя по переоборудованию, не так давно перевозившая огромные статуи и блоки из каменоломни. Только вместо строительных материалов на палубе возвышались «жилые» навесы из тростниковых ширм и циновок. Если принять во внимание размеры баржи, она вмещала до ста человек команды и пассажиров.

Рядом с судном на берегу суетились грузчики, переносившие в нижнюю палубу вместительные кожаные тюки, рогожные кули и плетёные ивовые корзины. С осторожностью переводили наверх по трапу ослов. От скопления людей и животных в воздухе стоял несмолкаемый гомон.

Луций разглядел на берегу человека средних лет, одетого как римлянин, и угадал в нём начальника предстоящей экспедиции. Среди шумной толпы египтян, одетых в длинные, до пят, галабеи[35], он уверенно отдавал распоряжения сразу нескольким из них. В Александрии наместник сообщил имя этого человека – Атгалий. По происхождению он был греком, но давно уже стал римским гражданином.