Лёжа на кушетке, Луций не испытывал тревог или сомнений. Он полностью отдал себя в распоряжение врача. Увидел перед собой его немигающий взгляд, почувствовал прикосновение руки к своему мизинцу, после чего ощутил в теле слабую вибрацию, затем – умиротворяющую невесомость…

Луций парил в небе, словно на крыльях. В полузабытьи он слышал голос египтянина:

– Бог мудрости Тот! Мать всего сущего Изида! Услышьте слова мои и донесите их до царя богов Амона. Из больного тела, злобным духом осквернённого, изгоните когтистую тварь, ввергните её обратно Анубису в подземелье.

Бадру произносил заклинание три раза, а когда закончил, сказал:

– Как сокровищница надёжно заперта от грабителей, так отныне душа римлянина закрыта для злых демонов. Я обнаружил твою болезнь! Я изгоняю твою болезнь! Я говорю твоей болезни: «О существо, спрятавшееся в этом теле, ступай прочь из него, из всех частей этого тела. Я вижу тебя, я против тебя, я говорю тебе: удались!»

Египтянин умолк, постепенно погружаясь в известную только ему пучину, затем возопил:

– Я вижу в твоём теле злое существо! Оно упирается когтистыми лапами, не хочет уходить! Я снова прогоняю злое существо, а оно не уходит из твоего тела! Но я всё равно избавлю тебя от него!

По команде египтянина Луций медленно начал возвращаться к реальности. Но пока он слышал заклинание, желания двигаться не было.

– Сила великой реки даст мне свободу действий, – доносились до него слова Бадру. – Сила чёрной земли придаст мне крепости. Сила нетленного Озириса придаст неуязвимости. К трём столпам взываю и жизненной силы прошу.

Бадру поплевал в сторону от Луция, и ритуал завершился. Некоторое время римлянин испытывал слабость в теле, а когда собрался с духом, сказал:

– Я удивлён, Бадру, что тебе приходится обращаться к своим богам, образы которых не укладываются в моём сознании. К тому же религия римлян не позволяет им поклоняться чужим богам.

Египтянин не растерялся:

– Ты ведь не будешь отрицать, что, заболев в Риме, ты обращался за милостью к своим богам. Тогда спроси себя: помогли они тебе? А я попрошу своих богов, чтобы они, договорившись с твоими, вместе вытянули тебя из чёрной клоаки болезни. А вообще, тебе не следует думать ни о чём, кроме собственного излечения.

Бадру приходил в дом Луция каждый день после завтрака. Поил настоями из трав с добавлением благовоний. По вкусу они сильно отличались друг от друга – одни были приторно сладкие, другие – очень горькие. Приходилось пить. Без молитв и заклинаний не проходило ни одно лечение. Иногда, по настоятельной просьбе египтянина, Луций сам произносил малопонятные ему слова:

– О великий Тот, бог-податель слов, творец книг, дающий славу премудрым и врачам, своим последователям, освобождающий тех, кого любит, и дающий им жить. Защищай тело моё от врагов, давай жить мне, и буду я восхвалять тебя, Тот, и буду я любим богом.

Однажды врач заставил больного съесть особую глину голубого цвета. Луций отказался. Бадру, хотя и сокрушался, – уступил.

В другой раз египтянин принёс настолько дурно пахнувшую кашицу зелёного цвета, что Луций с отвращением отвернулся. Бадру запричитал: он так потратился, купив все необходимые ингредиенты для этого снадобья. Когда Луций потребовал уточнить состав, услышал, что в нём есть экскременты священного крокодила. Он заявил, что даже под пытками не прикоснётся к этому зелью. Больше лекарь никогда не раскрывал строптивому пациенту секреты целебных смесей собственного изготовления, и Луцию было неведомо, что в иных из них присутствовал смешанный с мёдом помёт летучих мышей или кровь саранчи с мёдом и молотыми зубами поросёнка.