–Эй, ты чего летаешь? – Выскакивает из машины и спешит ко мне Колосов.

–Не трогайте меня, – хлюпаю носом , готовая от унижения разрыдаться с новой силой. – Не смейте прикасаться!

–Это я уже слышал, – кивает он и опять, как котенка, поднимает меня вверх за шкирку. – Быстро и четко давай. Что с ребенком?

Я потеряно хлопаю глазами. Послать? Сказать? К черту! Алиска сейчас важнее гордости. И если следователь делает пасть в моих глазах ещё ниже, то так тому и быть. Лишь бы помог.

–Температура, – шепчу. – Скорая не едет. Лекарства не помогают. Температура слишком высокая…

–Поехали, – кивает Колосов.

Отряхивает меня от песка. Достаёт из коляски Алиску и вручает мне ее в руки.

–Давай, осторожно, вот здесь по снегу иди и садись на заднее.

Исполняю, что говорят, слыша за спиной, что следователь складывает коляску и грузит ее в багажник.

Сев в салон, трогаю лоб дочки губами. Кажется, стола чуть прохладнее. Но это после улицы не поймёшь.

Колосов садится за руль и рвёт машину с места. Кому-то звонит. Я слышу гудки в динамике.

–Алло, Даш, привет! Ребенка не посмотришь? Год. Температура. Сколько держится? – Оборачивается на меня.

–Часа три…

–Часа три. Да. Ну с меня магарыч. Через пятнадцать минут будем.

Колосов отбрасывает телефон на соседнее сидение и прибавляет газу.

–Черт, – смотрит вперед через стекло. – И здесь стоят уже.

Мы упираемся в хвост пробки. Следователь лихо сворачивает на полосу встречного движения общественного транспорта и едет по ней без зазрения совести. Мне кажется, что даже гаишники от такой наглости прикуривают и нас не тормозят.

Остальные, конечно, возмущено сигналят.

–Нас не остановят? – Впадаю я в новое беспокойство.

–У меня пропуски. Нет. – Отвечает следователь.

Через пятнадцать минут мы тормозим возле небольшого домика в четыре этажа.

–Бери дочь, пойдём , – командует Колосов.

–Это не больница, – настороженно качаю я головой. – зачем нам сюда?

–Это лучше больницы, – отвечает следователь. – У Дарьи вылетов в зоны катастроф больше, чем гриппующих на районе. – Шевелись. К нее смена начинается скоро.

Мы звоним в домофон и заходим в подъезд. На последнем этаже нас встречает открытая дверь квартиры справа.

–Здравствуйте, – робко переступаю я через порог.

–О, привет! – Выбегает в коридор рыжая кудрявая девушка с одним носком на ноге.

Она порывисто обнимает Колосова и переводит на меня взгляд.

–Здравствуйте, проходите, раздеваете ребенка…

Будто само собой разумеющееся.

–Она на полу холодном стояла, горло, – пытаюсь объяснить.

–Я все сама посмотрю, – отмахивается девушка от меня.

Забирает из моих рук раздетую Алиску и несёт в комнату, что-то приговаривая на ушко.

Я быстро сбрасываю сапоги и бегу следом…

Юля

–Это не простуда, – задумчиво заключает Дарья, быстро трогая ребенка в хаотичных точках по тельцу. – Это отравление, или поджелудочная не справилась. Чем кормили?

Но я уже и сама понимаю, что не ангина. Алиска разрывается истерикой при прикосновении к животу, а от подгузника имеется едкий, специфический запах.

–О Господи, – у меня в груди все замирает. – Я не знаю. Меня утром дома не было. Дочка с бабушкой была.

–Я сейчас вам напишу направление в хирургию Филатовской. Скажите, что от меня. Пусть сделают УЗИ. Тимур, – оборачивается, – отзвонишься мне. Если трубку не возьму – сама наберу позже. Температура у вас упала до тридцати восьми. – Щелкает градусником и застегивает детский костюмчик. Все, – смотрит на наручные часы. – Мне пора бежать.

Мы с Колосовым получаем направление и уже через пол часа какими-то неведомыми путями, объезжая аварии, оказываемся в Филатовской больнице. Я знаю, что здесь принимают экстренно только по скорой…