– Хатю сока, – застенчиво сказала Вероника.

– Сейчас… – начала Лахджа и уставилась на возникший перед Вероникой графин. – А… я тогда только стаканы принесу.

Кажется, после общения с тенью у Вероники случился какой-то прорыв. Относительно прежде редкие и касавшиеся только ее личных вещей призывы как-то очень уж участились. Это заметил и мэтр Паганотти.

– И все-таки призыв демолорда… – с сомнением произнес он.

– Да! – заверила его Астрид, наваливаясь грудью на ручку кресла. – Мы тогда думали выбрать маленького или большого, потому что большой бы не поместился, и решили маленького, но она все равно хотела и большого, и сказала маленького большого демона! И тогда появился дядя!

– Какой дядя?.. – не понял Паганотти.

– Мой! – заорала Астрид. – Мой дядя!

– Ее дядя – Фурундарок, Величайший Господин, – отвел взгляд Майно. – Маленький большой демон.

Профессор Паганотти переводил внимательный взгляд с одного члена семьи на другого. Он не видел и не слышал лжи. Да и не было смысла в таком вранье, ни малейшего.

– И как же вы все остались живы? – уточнил он.

– Он дядя моей дочери, и со мной в хороших отношениях, – пояснила Лахджа. – Он, конечно, был крайне зол, но не убил нас. Только кислое молоко все выпил.

Паганотти постарался незаметно от нее отодвинуться. Кажется, он жалел, что согласился тряхнуть стариной, заглянуть в уважаемую семью, где его хорошо знают…

– М-да, мэтр Дегатти, вот уж неожиданность так неожиданность, – покачал головой старик. – Сколько у твоего отца попыток-то было… все думали, что род иссяк, как это бывает. Я, честно говоря, считал, что с тобой вам в последний раз повезло. А ты вывернулся, а?..

– Ну-у-у… никто этого не планировал, тем более такого… и не ожидал…

– Да, такое в моей практике впервые, – согласился Паганотти. – Я вообще не припоминаю прецедентов. Чтоб в таком нежном возрасте… и настолько мощно. Сознательно!.. а?.. Она не могла получить дар от… кого-нибудь?

– Нет. Мы проверяли.

– Да, я вижу. Но что еще? Выхлоп дикой волшбы?.. Они не бывают настолько мощными, да и вы бы такое не проглядели.

– Мы знаем, знаем, – нетерпеливо перебил Майно. – Коллега, я тоже профессор, я знаю все это. Скажите что-нибудь новое.

– Наследственность, видимо, – пожал плечами Паганотти. – Иных объяснений я вам не предложу. Дочь могущественного волшебника и высшего демона… редчайшее сочетание наследственных факторов… Единственное, что можно сказать с уверенностью – девочка будет волшебницей. И незаурядной. Причем в КА ее лучше отдать пораньше – полагаю, девяти или даже восьми лет. Уверен, экзаменационная комиссия согласится, что такой талант лучше отшлифовать пораньше. Да и вам будет спокойнее… сколько ей в точности?

– Два года и четыре луны… три с половиной.

– Да, попытайтесь сдать экзамены уже в восемь лет, – повторил Паганотти.

– Ладно, подождем еще шесть лет… – вздохнула Лахджа. – Но что нам делать до тех пор? Она призывала… Фурундарока. Я дружу не со всеми демонами Паргорона.

– Ух… это… знаете, предлагать носить короний такому маленькому ребенку я не стану, – покачал головой Паганотти. – Это может изувечить его дар. Возможно, создать страшнейшего антимага в истории… вы же знаете, как эти подонки выворачивают свои чакры?.. коронием в основном. Родителям детей наплетут всякого, навешают на них вериги, и вместо великих волшебников получаем искалеченных фанатиков.

Старый волшебник осунулся. Тема его явно ужасно расстроила. Лахджа похлопала его по руке в неубедительной попытке проявить сочувствие и нетерпеливо спросила:

– Тогда что предложите вместо корония?

– Присмотр, боюсь, только постоянный присмотр, – вздохнул Паганотти. – Любые попытки ее… обуздать, так сказать, могут сильно навредить развитию. Даже если она вырастет здоровой, дар может пострадать… волшебная сила – снизиться…