Текущая обстановка, конечно же, сразу сказалась и на количестве клиентов Татьяны Семеновны, и на зарплате Владимира. Потому как в отрасли промышленности, равно как и в науке, было еще грустнее. Некогда уважаемая профессия инженер стремительно растеряла былой почет. Работу по специальности стало найти почти невозможно, а если и была, то платили копейки. Из уважаемого человека с высшим образованием Вовка в одночасье стал инженеришкой вшивым. В кругу бизнесменов, новых русских и прохиндеев наличие диплома не давало никаких преимуществ. И если еще пару лет назад сравнивая, занятость и заработок, Вовка любил пошутить фразой «здоровый сон не только продлевает жизнь, но сокращает рабочий день, да, Тань?», то теперь и сам оказался в ситуации безденежья и отсутствия работы. При этом в семье росла дочь, надо было выживать.

– Может, в Москву поехать? Там возможностей больше, – как-то раз предложил Вовка.

– Да ну, куда нам? Я швея, ты инженер, кому мы там нужны? Там и своих безработных хватает. Если уж совсем плохо станет, в Лядино у моих большой огород, проживем на подножном корме. Будем возить продукты, ну или, на худой конец, переедем туда. А в Москве кто поможет? Нет, Вов, я так рисковать не могу. У нас всё-таки Маринка совсем еще маленькая.

– Согласен. Риск большой. Но, Танюш, о переезде в Лядино или Лопушки речи быть не может. Не для того я пять лет учился в институте, чтобы снова вернуться к «ихним», «евонному», «велисяпеду» и «семь бед – один ответ, дай на бутылочку». Не вернусь туда. Нет там будущего.

Тем временем ситуация на машиностроительном заводе с каждым месяцем лишь ухудшалась. Сначала урезали зарплату и сократили работу до трех дней в неделю, а потом и вовсе перестали платить. Вовка устроился на подработку электриком в жилконтору. Ведущий инженер в области электродвигателей и тракторостроения теперь вешал люстры, чинил розетки и подхалтуривал ремонтом утюгов. Так продолжалось почти целый год. А потом совершенно неожиданно для всех, когда, по слухам, завод вот-вот должны были окончательно закрыть, его выкупил амбициозный бизнесмен. И вместо ожидаемого всеми преобразования здания в молодежную дискотеку или торговый комплекс решил дать производству вторую жизнь. Свою продукцию он планировал продавать в том числе и за пределы родины, но для этого имеющимся кадрам и оборудованию требовалось глобальное обновление.

Новый директор, или, как его тогда называли, хозяин, выглядел забавно. Низкий рост, худощавость, бессменный широкий темно-зеленый пиджак, висящий на нем, как на вешалке, и суетливость в комплекте с невыговариваемой буквой «р» стали объектом язвительных шуток. Да и его невыразительные ораторские способности не манили на трудовые подвиги. Даже наоборот. Уже после первого собрания у опытных сотрудников осталось четкое ощущение, что он больше говорит, чем соображает. Бегло перескакивает с темы на тему, да и в целом не по делу. В попытках заполнить паузы на подбор заумных терминов его речь пестрила эканьем и нелогичным «таким образом», что в свою очередь еще больше убеждало окружающих в том, что он не знает, о чем говорит, но очень хочет казаться умнее и профессиональнее. Образ нового директора никак не складывался в спасателя, способного поднять завод с колен, а скорее вызывал много шуток. Особенно после второго всеобщего собрания коллектива, на котором новый лидер, стуча кулачком по трибуне, громко заявил, что электродвигатель должен стать тише, а трактор – красивее. Однако основательный подход к делу хозяина и его искреннее желание изменить ситуацию в лучшую сторону Вовка разглядел почти сразу.