Приехав домой, я сразу отправляюсь на кухню, здесь больше всего места для такой работы. Я вытаскиваю из пакетов купленную ткань, раскладываю ее по столешнице, провожу пальцами по скользящему шелку. Поднявшись в спальню и зайдя в гардероб, я открываю шкаф, и с предвкушением поднимаю голову на самую верхнюю полку, туда, где уже 2 года стоит моя швейная машинка. Я чувствую эйфорию и легкий трепет внизу живота, прямо как на первом свидании.

Уже с машинкой в руках я возвращаюсь на кухню, но прежде чем приступить к самой интересной части, мне нужно сделать выкройки на ткани. Это самый ответственный момент работы, один неверный расчет может свести всю работу на нет. Проводя мелком по ткани, я думаю о Кайли. Я хорошо помню ее параметры, но сейчас.. она стала такой худой, такой измученной. Ненадолго остановившись, я решаю шить платье на прежнюю фигуру Кайли, так как уверена, что совсем скоро она вернется в прежнюю форму, и все будет хорошо. Точнее, я надеюсь что совсем скоро, ее формы на время станут больше прежних, а мое платье она сможет надеть на вечеринку, в честь рождения их ребенка. Я помню какой праздник устроила Кайли в честь рождения Меди. Правда я тогда была не в платье. За беременность я набрала много лишнего веса, и была жутко отекшей после родов. Я вернулась в прежнюю форму только недавно. Кайли это не грозит, ее утонченности можно позавидовать.

Закончив с выкройками, я выдохнула и с приятным трепетом посмотрела в сторону швейной машинки. Мне не терпится начать, но сначала я решаю заварить побольше кофе. Время почти 3 часа, совсем скоро Гретхен приведет Меди, мне нельзя терять ни минуты. Не изменяя своим привычкам, я включила любимый плейлист. Так как Меди нет дома, сегодня можно воспользоваться колонкой. Пока я работала над платьем, у меня возникло ощущение, что вовсе не было этого долгого перерыва. Я чувствовала прилив сил, радости, мне хотелось петь, хотелось летать. Давно я не испытывала такой эйфории, как же мне этого не хватало. Закончив с черновыми стежками, я приподняла заготовку платья и улыбнулась. Необработанный алмаз, осталось лишь огранить, и будет бесподобно. Взглянув на часы, я поспешила все убрать, чтобы Меди ничего не утащила.

Спустившись вниз, я как раз застала Гретхен в дверях дома.

– А вот и мы!

– Мама! – Медисон побежала мне на встречу распахнув ручки.

– Привет моя радость! – Я подхватила ее на руки. Она так искренне радовалась, улыбалась, словно не видела меня целую вечность. Детская радость такая чистая, такая искренняя.

– Надеюсь ты успела отдохнуть? – Гретхен прошла в гостиную.

– Не совсем.

– Только не говори что делала уборку или какую нибудь другую домашнюю хрень.

– Лучше. Я снова начала шить.

– О. Это здорово! Давно пора! Знаешь? Это надо отметить. – Гретхен подмигивает мне, и вытаскивает из сумки бутылку вина.

– Так вот что носят двушки в дамской сумке.

– Вообще-то у меня и штопор тут лежит, но думаю он не понадобится.

– Да, у меня имеется. – Я улыбаюсь и отпускаю Меди на пол.

– Не переживай, я накормила ее, и вообще думаю она готова ко сну, они так носились по дому, что я удивляюсь как она еще стоит на ногах.

– Боюсь если уложу ее сейчас, она может проснутся ночью.

– Кэр, говорю тебе как мать троих детей, она сегодня разхриначила всю свою детскую батарейку, уложи ее спать, и спускайся ко мне.

– Ладно.

Я беру дочку на руки, и мы вместе поднимаемся в ее комнату. Кажется Гретхен была права, потому что Меди уже успела задремать, за ту минуту что мы поднимались наверх. Я уложила ее в кроватку, накрыв одеяльцем. Убедившись что она действительно спит, я приоткрыла дверь, и спустилась вниз. Гретхен была на кухне и уже наливала нам вино.