Но брату я этого говорить не собираюсь.

— Мы женимся, — твердо повторяю. — Нравится тебе это или нет, но так и будет.

Не прощаясь, быстро покидаю кабинет Марка, а затем и дом. Эти разговоры — в равной степени, как чужие домыслы — начинают напрягать. Мне что, надо было со всеми еще посоветоваться? Бабушка хотела от меня взрослых решений? Она их получит.

5. 4.

Как бы я это не отрицал, но встреча с братом меня немного напрягла. Не то чтобы я был уверен, что он отнесется к моей идеи со свадьбой с пониманием, но можно было хотя бы сделать вид?

Что за недоверие ко мне? Я же не в пятнадцать собрался жениться, в моем возрасте уже второго рожают. Я таких правда не знаю, но точно о таком слышал.

А тут: ”Может все переиграть?”

Ага. Сейчас все брошу и переиграю. Назло брату, ничего переигрывать не буду! Не для того я иду на этот шаг, чтобы в последний момент все менять. Да и потом, что в этом такого? Подумаешь, жена и ребенок. Что в этом сложного?

В целом, от Марка я и не ожидал ничего другого. Знал, что когда он начнет выходить из берегов терпения, подключится его жена Соня, которая по милости судьбы, еще и моя сестра.

Да, долгая история, уже больше двух лет прошло, а я все еще не могу привыкнуть, что у нас с женой моего брата один отец. И такое бывает. У папы оказалась семья на стороне, когда он женился на нашей маме, у которой уже был маленький Марк от первого брака. Может это все и осталось бы в секрете, если бы Марк с Соней случайно не познакомились в университете и не полюбили бы друг друга.

Черт голову сломит в этих хитросплетениях, но это все дерьмо, сначала свалилось на них, а потом и на меня.

Помню, когда узнал об этом большом секрете “идеальных” Сокольских, настолько ушел в себя, что винил всех подряд.

Всех, но не Соню. Сестра ни в чем не виновата, она и так жила больше двадцати лет с вопросом: кто ее отец на самом деле? А когда узнала, счастливее не стала. Но еще, она мне нравится и иногда даже кажется, что только Соня меня и понимает в этой семье.

Когда подъезжаю к клубу, настроение улучшается. Скоро мы сможем уже с Ником провернуть наше дело и “Оазис” заиграет новыми красками. Просто не верится.

Трудно в этом городе пробиться даже с нашими связями, но я уверен: как только мы апгрейдимся, народ повалит к нам так, словно мы единственные на континенте.

— Вижу настрой нормальный, — замечает Ник, протягивая мне ладонь для приветствия.

— Да, в воздухе запах перемен, — с удовольствием улыбаюсь, чувствуя, как на лице задействованы мышцы, о которых я ранее не подозревал.

— Кстати, о переменах, сегодня уже приходил дизайнер, ну, та, что ты рекомендовал, — друг направляется в сторону нашего диванчика и я иду следом.

Официально мы открываемся в девять-десять, пока только официанты и бармены слоняются по залу, даже лайджей еще не на месте и яркий свет по залу выключен.

— Да? Круто, — оглядываюсь по сторонам в поисках кого-то из девчонок. Надо кофе выпить, сегодня дел много. — И что сказала?

— Эскизы свои приперла, говорит, сделает из нас конфетку, — Ник на радостях слегка пританцовывает. — Так нас с парнями воодушевила, до сих пор отойти не можем.

Даже не сомневался. Я ее только по фото в мессенджере видел, и стоит признать, там есть чем воодушевиться.

— Ну так вперед, — подначиваю его я. — Телефон у тебя есть. Не тяни резину.

— Да я не об этом, — раздраженно отмахивается Ник, иногда мне кажется, что на девочек у него аллергия. — Мне ее идеи понравились. Ни о чем другом теперь думать не могу. Так все красиво расписала, будто играла на струнах моей фантазии: превратить это место в нечто грандиозное.