Мужчина внимательно осматривает неглубокую рану, наклеивает пластырь.

– На сегодня вы свободны.

– Но еще столько дел.

– Нет, вы точно не в состоянии, – Егор продолжает держать мои ладони в своих. Внимательный взгляд шарит по моему лицу, будто что-то ищет там. – Отдохните, следите за ожогами. Они не кажутся слишком серьезными, но при любых осложнениях сразу езжайте к врачу.

– Хорошо, – смущенно киваю. Наш близкий контакт слишком затянулся.

– Можете выйти завтра позже. И наберите, если все же возникнут проблемы.

Его лицо оказывается слишком близко, наши носы практически соприкасаются. Я чувствую теплое мятное дыхание на своих губах и аромат ментолового геля для душа.

Смотрим друг другу в глаза, не отрываясь. Мне хочется коснуться его лица и я протягиваю ладонь. В груди начинает биться бешено сердце, ухает в грудную клетку с намерением сломать ребра. Дыхание и вовсе замирает. Пальцами слегка касаюсь короткой щетины, неожиданно мягкой, как в коридоре раздаются шаги.

Тут же одергиваю ладонь и отшатываюсь от Егора.

Что я сейчас хотела сделать?

Потрогать его?

А он зачем держал?

Да еще смотрел вот так, как на прислугу точно не должен?

– Мне пора на работу, – Егор встряхивает головой, хмурится. Поднимается и смотрит на часы. – На сегодня вы свободны.

Он разворачивается и выходит, беря под руку пытающуюся войти в кухню Марину. Она подчиняется, но посылает мне последний убийственный взгляд.

Глава 05

Когда в доме хлопнула входная дверь, я выдохнула.

Осмотрела себя в зеркале в коридоре. Кожа в местах ожогов была такой же красноватой, но хотя бы не жгла.

Быстро прибрала в столовой последствия нашей с Мариной стычки. Тарелка разбилась, пришлось собрать осколки и выбросить. Убрала чайник, пропылесосила. Все это время думала над тем, а стоит ли мне вообще работать на Валькевича.

У меня к нему какие-то очень странные, пугающие меня эмоции. Опять же рядом его ревнивая невеста, которая и дальше будет доводить. Я уверена, она не отстанет.

Но проблема в том, что в других местах меня не особенно хотели видеть. Мне бы в Москве хотя бы на два-три месяца в приличном месте задержаться, и тогда будет проще. Егор похож на справедливого человека, он не станет портить мне рекомендации, если я решусь уйти. Я уверена.

Да и работа, в целом, неплохая. Если я не буду ни с кем пересекаться, то проблем не будет. Возможно, я договорюсь, что в те дни, когда невеста Валькевича будет оставаться в доме, я просто буду готовить завтрак с вечера и приходить попозже, когда их обоих уже не будет дома.

Кажется, это неплохой вариант для всех.

Перед выходом снова наношу на пострадавшую кожу крем.

Раз меня отпустили с работы, решаю провести его с дочкой. Забираю ее из садика, предварительно предупредив воспитательницу.

– А что это у тебя, мамочка? – Дариша хмурится, указывая пальцем на мои руки и лицо.

– Случайно облилась горячей водой, – стараюсь говорить беззаботно, чтобы малышка не почувствовала мою тревогу.

– Тебе не больно? – она тут же бросается лечить. Дует на кожу с усердием, приговаривая «не боли».

– Мне уже лучше, спасибо, – прижимаю дочку к себе крепко и дышу детским сладким запахом ее макушки. Дариша – мое лечение от всего. Стоит обнять – и жизнь сразу кажется лучше. Даже если я никогда не вспомню своего мужа, я буду ему бесконечно благодарна за тот подарок, который он мне оставил. За мою Даришу.

Жаль только, он с ней не встретится и на руки не возьмет. Это огромная потеря, о которой он никогда не узнает.

Заходим с дочкой в магазин рядом с домом. Берем муку, яйца и все необходимое для персикового пирога. Она с воодушевлением прыгает впереди меня, пока идем к дому.