– Уже иду, – отзываюсь в ответ, – принесу, включи пока воду, замёрзнешь!

София поджимает губы и смотрит на меня со странной смесью любопытства и ненависти. В ванной снова начинает шуметь вода.

– Сонь, уходи, – тихо прошу я.

– Я же больше не приду, ты понимаешь?

– Я больше не позову, – киваю в ответ, и она наконец уходит.

Я подхватываю в спальне ещё одно полотенце для Арины и возвращаюсь в ванную.

Она стоит, упёршись руками в блестящий прохладный глянец кафеля, по её лицу с закрытыми глазами струится вода. Я захожу в кабинку и прижимаю её тело к себе. Проникаю сразу на всю длину. Жадно вдыхаю аромат её возбуждения. Её спина прижата к моей груди. Мои руки крепко держат её: левая фиксирует живот и ласкает чувствительные складки, правая сжимает мягкую грудь и ласкает сосок.

– Ты забыл защиту, – шепчет между стонами Арина.

– Не думай об этом, я выйду вовремя, – я посасываю нежную кожу на её шее.

Чувствую, что она близка. Дыхание сбивается. Девушка откидывается на моё плечо. Её эластичные мышцы заходятся в спазмах. Влажные хлопки пошло разносятся по ванной комнате, заглушая звук падающей воды. Глубокий стон перетекает в меня через грудную клетку, сотрясает все внутренности, пробирает до костей.

Я достаю член и обильно кончаю на её бёдра, грубовато повернув её лицо для поцелуя.

Идеальное утро идеального дня.

В Петергофе тучи наконец разрывает, и даже выглядывает солнце. Арина вышагивает по поребрику, крепко вцепившись пальцами в мою руку.

– Погода благоволит к тебе, – не могу сдержать усмешку.

Её кеды давно промокли, но она счастливо улыбается в ответ на мои слова. Она останавливается, и я подхожу ближе. Она упирается руками в мои плечи. Хочу поцеловать её и не сдерживаю своих желаний.

Обхватываю за талию, отрываю от земли и целую. Моя рука скользит ниже, на её ягодицу, и сжимает, вызывая протестующий стон. Арина смеётся, едва оторвавшись от моих губ.

– Отпусти.

– Не хочу, Арин, – признаюсь ей, но всё-таки отпускаю.

Придерживаю, пока она снова крепко не стоит на ногах.

– У меня двое сыновей, – говорю ей чуть позднее. Мы любуемся видом на залив со смотровой площадки. – Никита и Мишка. Двенадцать и восемь лет.

– У меня десятилетняя дочь Катюша, – отзывается Арина и замолкает.

Я физически ощущаю, как она замыкается.

– Не хочешь говорить о детях? – спрашиваю, и она переводит на меня свой внимательный взгляд.

– Не думаю, что нам стоит говорить о личном. – пожимает плечами.

Смотрю недоверчиво. Самая странная девушка на планете стоит рядом и добродушно улыбается мне. Словно знает большой секрет, страшную тайну, о которой мне пока невдомёк.

– Ты спала в моей постели, кончала от моего члена, – лукаво улыбаюсь, склоняясь над её лицом. – И будешь кончать ещё, Арина. Это – личное. Ты рассказала мне, где работаешь, чем живёшь, а я – рассказал о себе. Это – тоже личное.

– Семья – это другое, – запальчиво говорит мне. – Зачем тебе слушать о моём муже или ребёнке?

Мне и вправду незачем. Учитывая, что завтра она вернётся в Москву, в свою жизнь, а я останусь здесь, пока на вышке снова не произойдёт какой-нибудь коллапс.

– Ты бы понравилась моим детям, – я отвожу взгляд в сторону залива.

– А ты бы понравился моей дочери, – еле слышно отвечает Арина. – В другой жизни…

Она с лёгкостью отрывается от парапета и отходит от меня. Я зависаю, разглядывая её пышную юбку, покачивающуюся на аппетитной попке. Догоняю. Ловлю её руку и переплетаю наши пальцы.

– Я развёлся пять лет назад, но мы поддерживаем хорошие отношения, – говорю ей. Она закатывает глаза и криво улыбается. – Пойдём по этой аллее, там красиво.