Отношений, которых нет и не может быть.

Я выкраиваю минутку и спрашиваю напрямую.

– Почему ты не разбудил меня, когда поехал за детьми?

– Ты так сладко спала, что я просто не мог, – усмехается он. – Это было бы настоящим преступлением.

– Ты должен был отправить меня в гостиницу. Сомневаюсь, что ты показываешь детям всех случайных женщин, Игорь.

– Дело уже сделано, Арин, – говорит, пытаясь сохранить серьёзное лицо, но задорная улыбка всё-таки прорывается. – И я был прав, ты нравишься моим детям.

– Ты должен был спросить…

– Чтобы ты сразу отказалась? Чтобы сказала, что это – слишком личное? Я ждал тебя три недели, Арин. Поверь, последнее, чего я хочу, так это потерять целый день в твоей компании из-за сложившейся ситуации.

– Игорь, я же могу больше никогда не приехать! Не стоило впутывать в это детей. – пытаюсь достучаться до него. – Серьёзно. Я и сейчас не должна была приезжать. Просто не смогла удержаться.

– Ты, конечно, можешь и не приезжать, но ведь хочешь совсем не этого. И я хочу. – Игорь упрямо притягивает меня к себе и быстро целует. – Ты, главное, помни, Арин: я буду ждать тебя. А когда мне надоест тебя ждать, я приеду и возьму тебя сам.

– Ты не можешь вторгаться в мою частную жизнь, – слабо сопротивляюсь, чувствуя себя побеждённой.

– Могу, Арин. И буду. Потому что я уже в твоей жизни. А ты – в моей. И никуда нам от этого не деться.

Это весьма сомнительное заявление, но он умеет убеждать. Вероятно, мой рассудок помутился, но я улыбаюсь мужчине, сияя, как новогодняя ёлка.

Безнадёжно. Заведомо провально. Отношения двух незнакомцев. На расстоянии семисот километров. С багажом прошлого. Без перспектив на будущее. Полный провал!

– Будет тяжело, Арин. – Снова читает мои беспокойные мысли мужчина. – Очень тяжело. Невыносимо. Но я просто не могу позволить тебе отказаться от этой затеи. Думай, что хочешь, но я хочу тебя. Тебя, Арин.

Не знаю, почему, но я киваю, безропотно принимая его позицию.

Хотя…

Знаю, но не хочу признавать, даже мысленно. Не хочу называть это чувство на букву «л».

14. Питер


Из гостиницы Арина Сергеевна выходит в джинсовом сарафане, рваной футболке и кедах. В ней снова нет ничего от роковой обольстительницы. Перед нами скорее молодая девчонка, чем мать десятилетнего ребёнка.

Я подхватываю её рюкзак и укладываю в багажнике, помогаю ей разместиться на переднем пассажирском и не могу сдержаться, чтобы не погладить её бедро вдоль короткой джинсовой ткани.

– Ты ошеломительно прекрасна! – шепчу ей в ухо, пробегаюсь языком по мочке и пристёгиваю ремень безопасности.

Она тиха всю дорогу. Я знаю, что ей не нравятся условия, в которые я её поставил. Знаю, что, в большей степени, поступил некрасиво, когда не оставил ей выбора. И знаю, что она права. Но я хочу, чтобы она ошибалась.

Хочу её. Это неизбежно. Знаю свой упёртый характер. Всегда получаю то, чего хочу. Поэтому не оставляю ей выбора. Поэтому беру нахрапом. Сотру все сомнения. Мы справимся. Арина Сергеевна будет моей, потому что хочу я именно её. А она хочет меня. Иначе не вернулась бы. В этом я точно убеждён.

Я неспешно держу маршрут по Приморскому шоссе. Поначалу Арина напряжённо прислушивается к происходящему в салоне, но потом – всё больше смотрит на синеющую гладь залива, периодически появляющуюся с моей стороны, перехватывает мои взгляды и расслабляется. Отпускает тревоги, сковывающие её. И пусть до полного умиротворения далеко, но первый шаг уже сделан.

– Пап, я пить хочу, – подаёт голос Мишка.

– У тебя есть вода.

– Я не могу открыть.

– Попроси Никитоса.

– Он спит, пап.

– Давай, я открою, – говорит Арина, поворачивается и берёт у моего сына бутылку.