Как только эти слова слетели с моих губ, я сразу понял, что перегнул палку и не имел права на нем срываться. Внутри все переворачивалось от злости и усталости. Я знал, что сам виноват в том, что выбрал тренировки вместо отдыха. Вместо того чтобы греться на солнышке вместе с друзьями, наслаждаться ночными прогулками и легким флиртом, я предпочел спортзал, режим и одиночество. Я думал, что смогу очистить голову, обрести покой, но вместо этого только глубже увяз в своих мыслях. Давление со всех сторон становилось невыносимым. Контракт, возвращение Рамси… Эти мысли душили меня, лишали воздуха.

«Увидят ли болельщики прежнего Диего Карраско, или его слава померкнет в сиянии восходящей юной звезды?»

«Трое претендентов на одно место в команде Карло Марони».

«Способен ли Диего Карраско обуздать свой пыл, или его взрывной нрав станет помехой в борьбе с вернувшимся Рамси Уолбергом?»

«Диего Карраско был замечен в потасовке с журналистом в пабе».

После сегодняшнего провала к этому бесконечному списку компрометирующих заголовков добавятся еще:

«Диего Карраско вновь набросился на журналистов на пресс-конференции».

«Диего Карраско сорвало крышу, и он в полной заднице».

Mierda…

Я чувствовал себя пойманным в ловушку, где каждая попытка вырваться только затягивала петлю.

Кажется, неприятности следовали одна за другой, словно волны, готовые целиком меня захлестнуть. Увольнение Марты стала последним ударом. Она всегда держала все под контролем: график тренировок, встречи, светские мероприятия – все шло по плану благодаря ее чуткому руководству. Она умела найти баланс между спортом и личной жизнью, и я мог спокойно полагаться на нее, зная, что ничего не останется без внимания. Но после рождения ребенка она уехала с мужем в Швейцарию, оставив меня одного. Мир вокруг начал рушиться, и я внезапно погряз в хаосе дел, встреч и бесконечных обязательств. Чтобы быть футболистом, достаточно играть в футбол, но чтобы быть успешным футболистом, необходимо быть еще и публичной фигурой, что требовало постоянной работы над имиджем.

– Не дерзи мне, парень! – Мунир подошел ближе, его голос звучал жестко, как сталь. – Если ты накосячил, прими это, возьми себя в руки и исправь это! Ты сидишь сейчас в яме, полной дерьма, и, если не соберешься, в нем захлебнешься. На этот раз я не собираюсь протягивать руку, Диего. Тебе уже не семнадцать, когда твою резкость можно было списать на возраст. Сейчас ты обязан контролировать свои эмоции, выходить на публику с ясной головой и не давать им повода разорвать тебя на части!

В глубине души я понимал, что он прав. Все эти годы я боролся с внутренними демонами, пытался обуздать свою ярость, но стоило Рикардо снова войти в мою жизнь, как что-то внутри меня ломалось. Он пробуждал во мне дикого зверя. Я ненавидел его влияние на меня, ненавидел слабость, которую ощущал рядом с ним. Ненавидел его.

– Надо дать ему денег, чтобы он вновь исчез, – тихо предложил Мунир, словно зная, что я думал о Рикардо.

– Нет, – я покачал головой, прислонившись спиной к туалетному столику. – Мы оба понимаем, что это не поможет. Он вернется.

– Да, и тогда мы сделаем это еще раз. И еще столько же, пока он не перестанет вредить тебе.

Черта с два этот ублюдок от меня еще что-то получит.

– Я не стану кормить его.

Мунир на мгновение прикрыл глаза, глубоко вздохнул, затем посмотрел на меня и заговорил спокойнее:

– Тогда считай, что дал зеленый свет каждому, кто захочет уничтожить твою карьеру. Они добьются своего, если каждый раз, когда кто-то упоминает его имя, ты будешь бросаться на людей.