Ленка упала на колени, нежно обхватила ладонями голову волка. Тот покосился на нее одними зрачками, шумно выдохнул и… замер. Взгляд его застыл. Она кусала губу, не давая волю чувствам, потом тихо заплакала. Господин мэр попытался тронуть ее за плечо, но девушка отмахнулась.

Открыть дверь получилось лишь через несколько часов. Они прошли в темный зал, заваленный большими деревянными ящиками. Господин мэр привалился к одному из них и сполз на пол. Ладони он держал повернутыми вверх, растопырив пальцы. Ленка заметила на них следы ожогов.

– Кто они такие? Эти… лаборанты?

Мэр не отвечал. Глаза его были закрыты. Девушка подошла ближе, потрясла его за плечо, ударила по щеке, потом решила проверить пульс. Еще живой. Отодвинулась. Она могла попытаться спасти его. Но не могла с уверенностью сказать – хочет ли.

Ленка вышла из зала. Шаги еще какое-то время были слышны, потом все стихло. Мэр остался один. Лужица крови под ним медленно расползалась, увеличиваясь в размерах.

Девушка успела вернуться до того, как все было кончено. Нагруженная бинтами, шприцами, какими-то ампулами. Перевязала, вколола, села в ожидании. Тепло и усталость сделали свое дело, довольно скоро она задремала, и, завалившись на бок, провалилась в мир тревожных сновидений.

* * *

Ее трясли за руку. Небрежно, неуклюже.

– Не-ет… Отстань!..

Она отмахнулась. Хотелось еще поспать, понежиться в постели, не думая о жгучем морозе за стенами дома. Теплого, большого дома, вход в который, обитый тряпьем и войлоком, открывается с таким трудом.

Ленка вздрогнула, распахнула глаза. Над ней склонился господин мэр. Девушка нахмурилась, отодвинулась.

– Извини, я не хотел испугать.

Лицо его потемнело, но умирать он явно не собирался.

– Спасибо, что… – мэр посмотрел на свою перевязанную руку, поморщился от боли, – Я понимаю, могла бы и не спасать.

Ленка одарила его гримасой презрения.

– А я еще не решила окончательно.

Он кивнул.

– Конечно. Послушай, девочка. Раз уж мы здесь, вместе, я должен сказать, что все это…

– Что? Не склады? А корабль? Да знаю я.

Мэр был искренне удивлен.

– Знаешь? Откуда? Неужели дед проговорился?

– Ха! А если бы и проговорился? Разве не мог он мне рассказать, если бы захотел? – улыбка медленно потухла на ее лице, – Но из старого и клещами ничего не вытянешь. Я у него книжку нашла, давно уже, девчонкой еще сопливой. Называется «ТТХ и планировка уровней грузопассажирского космического корабля». Так что… Я всегда знала, что есть большой ковчег. Рассчитанный на гражданских переселенцев, поэтому и управлять им научиться не сложнее, чем грузовиком. Так ведь?

– Так.

Они замолчали. Будто все слова пропали, разлетелись на ничего не значащие звуки, буквы, и сказать друг другу больше нечего, да и кто он ей, а она ему, чтобы поддерживать непринужденную беседу?

– Что теперь? – она первой нарушила молчание.

Он пожал плечами.

– Ты считаешь меня чудовищем?

Ленка не ответила.

– Наверное, так оно и есть. Но ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти. Это же не просто так, это не прихоть, не сумасшествие. Когда отец впервые привел меня в пещеру, показал на кусок мяса и сказал – «ешь!», я… Я потом пытался на свиней перейти, правда! Они биологически похожи на людей.

Мэр суетливо теребил бинт на раненой руке, глаза его бегали из стороны в сторону.

– Генетические эксперименты – это все они виноваты! Наши ученые… Яйцеголовые идиоты! Они работали с мутациями, хотели приспособить человеческий организм к экстремальным температурам, чтобы можно было выжить и здесь, и там.

Он кивнул головой наверх, туда, где над кораблем были сомкнуты сегменты раскрывающегося купола гигантской пусковой шахты.