Адская машина – климатическая установка – работала непрогнозируемыми скачками, поэтому вчерашний пятидесятиградусный мороз сменился утром двадцатипятиградусной оттепелью. Можно было даже не закрывать лицо платком.

Она неспешно зашагала домой. Снежное поле под куполом наносилось десятилетиями, сюда выходил один из воздуховодов с высоким уровнем влажности. Черт его знает, откуда в него попадала вода – то ли из забытых ржавеющих резервуаров, то ли еще откуда, но конденсат замерзал, влетал под купол вместе с потоком воздуха и оседал снежными сугробами.

Ленка шагнула в сторону от тропинки, провалилась по колено, но упрямо направилась по пологой дуге, увеличивая путь и создавая себе лишние трудности. А ничего, пускай посмотрят на следы! Она знала, что остальных колонистов это раздражает – как же, отступить от намеченного пути, проторенного поколениями предков! Ленка сплюнула в сердцах, почти как дед. «Поколения, предки… Сдавшиеся, ни на что не годные трусы и лентяи! Цепляются за свое жалкое существование, не желая даже подумать о том, чтобы изменить что-то к лучшему!».

По ее лицу дед сразу понял, что расспрашивать особо не о чем.

– Иди, погрейся, гулена. Сейчас чайник вскипит.

Девушка села у очага, в котором жарко пылали нелегальные дровишки, протянула руки к огню, шмыгнула носом.

Дед приобнял ее за плечи, понимающе погладил по светлым волосам.

– Правильно думаешь, Ленка. Дураки они все.

Она вскинулась, посмотрела ему в глаза.

– Все о жратве пекутся, а разве это главное?

– А что главное, дед?

– Главное, солнце мое, энергия! Вот что нам нужно. Энергия! С ней чо хошь можно замутить. А с этими их дохлыми генераторами… Да ну, позорище. Реактор нам нужен!

Зная, что в голове у старого плута кроется несметное богатство тайн, она тихо спросила:

– Где?

Он оглянулся на хлопочущую у плиты бабку и так же тихо ответил:

– Где Большие Склады. Там! Через тоннель с заброшенным кладбищем идти надо.

– Там же… – Ленка понизила голос до шепота, – мертвяки бродят!

Дед с силой толкнул ее кулаком в лоб.

– Нет там никаких мертвяков, чучело! Только лежащие в могилах, но их бояться нечего. А слухи эти сама мэрская кампания и распускает, чтобы люди боялись. Оно, конечно, и правильно, ведь тоннель аварийный, не приведи господь, кого завалит. И все же пройти только там можно, без вариантов. Хотя нет, вру. Есть ещё один путь, но оттуда вообще живым никто не возвращался.

Дед пошамкал, посмотрел косо на Ленку.

– Только ты это, не вздумай. Одна-то. Поняла? Я ведь вижу, что загорелась уже. Но я тебе для чего рассказал? Среди друзей своих поищи двух-трех, понадежнее. И подготовиться надо.

– Куда девку настропалил? – встряла в разговор бабка, отвесив деду по голове поварешкой.

Ночью Ленка слышала, как старики, заменившие ей погибших родителей, перешептывались, уверенные, что она давно спит.

– Дурак! Опять ей голову забиваешь сказками о своем ковчеге?!

– Сама ты дура! Старая. Я вообще не о том. Не понимаешь ничего, а лезешь. Э-э, да ну тебя!

Ленка провалялась еще часа три. Обо всем успела подумать: и о тоске по своей бездарно уходящей молодости, и о людях, которые перестали на что-то надеяться, мечтать. О странных разговорах думала, обрывки которых часто слышала из дедовой комнаты, когда к нему приходили почтенные колонисты – про другое, еще большее оледенение. И про то думала, что страшно там, на заброшенном кладбище.

Поднялась тихо, оделась потеплее, не пожалев для дела даже парадный пуховик. Взяла немного еды – на несколько дней хватит. И ушла. Не послушалась деда.

* * *

– Ну меня-то послушайте, Господин Йерн! Постойте же, прошу вас!