– Ничего себе! – восторженно вскрикнул Ной. Он редко умел прикрыть свои эмоции, за что его очень любила мама и ругали многие учителя. Посмотреть на него, то сразу становится ясно, что это очень открытый и честный мальчик. На вид ему было шестнадцать-семнадцать лет, но лицо его делает его моложе: округлые щеки еще не успели порасти мужицкой щетиной, почти прозрачный пушок можно заметить над его полными губами, не огрубевшими от холода, сигарет или постоянных нервных покусываний. Его губам могла позавидовать любая модница: налитые сочностью, краской, а главное – четко очерченный контур выделял их на лице. В его серых глазах отражалось любопытство семилетнего ребенка, только начавшего познавать этот мир. Сейчас эти глаза блуждали по тем фотографиям и чертежам, которые разложил перед ним Владимир, не верящий в свое счастье.

– Это же колоссальный исторический проект! Обалдеть! – повторял Ной. Если по пути сюда он еще раздумывал над тем, чтобы отказаться, если дело покажется ему слишком сложным, то сейчас он готов был научиться хоть пиктограмму для вызова дюжины чертей рисовать, лишь бы ему дали возможность над этим поработать.

Манипулировать воображением детей было очень-очень некрасиво, но он же в благих целях, правда? В своих корыстных, но благих. Приятно было увидеть в мальчике заинтересованность и не наигранную, не вымученную, а настоящую. Правда, парень явно переоценивал название «усадьба», наверное, полагая, что это отлично сохранившийся особняк.

Владимир даже не задумался, почему его зовут Ной, но, когда тот между делом сказал о том, что любил «русскую» архитектуру, то призадумался. Обычно наши русские дети, если такое и ляпнут, то говорят просто «архитектуру», или уточняют какой страны, в общем – страна уточняется тогда, когда они говорят не про свое родное. Вот и сейчас Владимир подумал, что Ною тоже нравилась архитектура чужой страны, впрочем, он задумался ненадолго, потому что куда более интересным предметом была усадьба, и хотелось поговорить о ней, а о родословной Ноя можно было бы потом узнать, по дороге в усадьбу, собственно, об этом заговорил даже не Владимир.

– Очень интересно, но важно все увидеть, потрогать своими руками, а туда можно съездить? Или есть фотографии современные?

– Конечно, есть! – радостно согласился Владимир, подходя к компьютеру. – Иди сюда, – подозвал он парня. Подвигав мышкой, он вывел машину из спящего режима, открыл содержимое жесткого диска, где и была эта усадьба. – Не пугайся только, там не все так радужно, – сразу предупредил он. Самыми удачными были фотографии летние, а потому он их и показал. Слегка было стыдно за такое состояние дома. – Единственное, там внутри не так много мусора, я периодически все вычищаю, но многое надо делать заново. Усадьба середины восемнадцатого века, принадлежала семье Лаишевых, они уехали после революции за границу и больше не возвращались. Графиня Лаишева успела выйти замуж за князя Тихменёва, и ее усадьба перешла к нему, – дальше рассказывать было слишком долго и совсем не нужно, а потому он просто пролистал фотки, задерживаясь на тех, что могут заинтересовать художника. – Да, туда лучше ехать и смотреть воочию, но не просто так, а с каким-то планом, я, честно говоря, не слишком представляю, с чего начать. Я искал в архивах хоть примерное внутреннее убранство, но это все больше мебель, а не стены, а тут хотя бы стены восстановить. В общем…нужно визуальное восстановление. Если получится нарисовать, но можно будет сделать и 3Д моделирование, и распечатать на 3Д принтере и сделать объемный макет, – он слишком много говорил, и, наверное, нужно было остановиться, чтобы дать мальчику хотя бы подумать. Он не хотел, чтобы Ной испугался объема, или передумал, потому что черт его знает, когда он еще найдет такого человека, который согласится ему помочь, которому это все будет просто интересно.