Она ответила:

– Я тоже сильно не в себе… Вот только сейчас собрала мозги в кучку.

Никита. Мне сейчас надо отвезти жену к подружке. Они там собираются компанией и приглашают косметичку. А потом постараюсь лечь пораньше, чтобы ты мне приснилась… А ты что будешь делать?

Белокурая. Сяду поработать. Все дела забросила в последние дни.

Никита. Тогда давай прощаться… Я сегодня ни с кем не хочу разговаривать… все мысли еще там… страшно их расплескать…

Белокурая. Как здорово, что ты меня нашел по «аське»…

Никита. Здорово, что ты есть и что такая… Ладно… долгие проводы – лишние слезы…

Белокурая. Не пропадай надолго из моей жизни.

Никита. Не дождешься…

«Смешно!» – подумала Елена, отойдя от компьютера.

С Каравановым она казалась себе бабушкой русской демократии, у них даже все разборки шли как у терпеливых многоопытных гроссмейстеров, – ферзь с Е2 на Е4… А с Никитой пришел подростковый драйв; в котором все было к месту; и ни пошлости, ни глупости, ни речевые небрежности не резали капризное ухо.

А тут еще Караванов позвонил со своих деловых игр страшно виноватым голосом. Елена по привычке жалила и огрызалась, но нерв расставания был непоправимо оборван. Даже стало немного обидно: ни поголосить, ни успеть привыкнуть, ни прикинуться несчастненькой…

Из-за скоростного ритма жизни она часто проскакивала стадии, естественные для других. А тут еще Карцева вытащила ее из одной грядки и сунула в другую. Казалось, что она вынужденно досматривает кассету на большой скорости с фильмом про Караванова, чтобы быстрее достать ее из видика, поставить на полку и смотреть новую.

…На следующий день пришла на работу в таком настроении, что секретарша Олечка только развела руками:

– Ну блин… вопросов даже не задаю! Результат на лице!

– Да… удивительный персонаж.

– Где были? – ревниво спросила Олечка, как будто это было важно.

– В «Донне Кларе».

– Ой, там блины с семгой вкусные. А как он расплачивается?

– Карточкой.

– Ой, ну, Елена, по тому, как мужик расплачивается, какое у него при этом выражение лица, проверяет ли он счет, сколько дает на чай… все видно про будущие отношения.

– Да я как-то и не посмотрела…

– Цветочки купил?

– Была представительская роза. – Роза стояла у Елены в кухне.

– Ясно. Жмотяра или бедный… – грустно констатировала Олечка.

– Ну по джипу не скажешь, – прояснила картину Елена.

– Красавец?

– Да.

– Это хуже всего. Такие считают, что им бабы должны подарки делать, – убежденно кивнула Олечка.

– Он вообще похож на верного мужа.

– Вот именно! Думает, мало того, что я жене изменяю, мучусь от этого, я еще и деньги должен тратить… Я такое проходила… Пустой вариант… – покачала головой Олечка.

– Ну мы с вами разные задачи решаем… – пожала плечами Елена, хотя и намотала на ус. – Если мужик конь-огонь, да еще красивый, то можно закрыть глаза на некоторые недостатки.

– Не знаю, не знаю… С этим их огнем потом делать-то что? Все сгорит, угольки останутся…

Разговор и насмешил, и озадачил Елену. Она почему-то вспомнила, как цыганская девочка протянула им в окно букет, пока они стояли в пробке. А Никита показал ей на розу в Елениных руках, словно стыдливо оправдывался… глупость, конечно, но осадок остался. И, может быть, поэтому Елена долго не включала в компьютере программу «аська». Вот, мол, помучайся…

– Кать, я влюбилась! – призналась она подруге.

– Уже? – вытаращила глаза Катя.

– Вчера. Познакомилась по «аське», встретилась и влюбилась…

– Ну ты – цунами… Тогда не рассматривай, не разворачивай, не анализируй – дальше с ним протянешь…

Елена в ответ пожала плечами. После обеда не выдержала, включила программу «аська». Никита был тут как тут.