– Забавно. – Он растопырил пальцы и посмотрел на свою руку. – Я как-то об этом не думал…

– А зачем вообще о чем-то думать, если можно весь рабочий день в тетрис играть, – напомнила Елена; она понимала, что перегибает палку, но накатило.

– Я вам благодарен, – вдруг сказал Айсберг. – Давно не смотрел на себя, что называется, сбоку.

– И я вам благодарна. Я в вас как в увеличительном стекле увидела мужа, с которым расхожусь. Он, правда, ухаживает за собой как садовник за розой. – Елена с отвращением вспомнила все эти гели, шампуни и кремы для рук, громоздящиеся в ванной, чуть не превосходя ее косметику. – Но в основном вы одинаковые дети. Вот вас обидело время… вы не достигли желаемого и теперь готовы объявить виноватым в этом любого, кроме себя…

– А в чем я виноват? В том, что ваши демократы разворовали страну?

– Так они ее одинаково и у вас, и у вашей жены разворовали. Только вы в тетрис десять лет играете и эротику в Интернете ищете. А она по сусекам скребет, и не до эротики ей…

Катались около двух часов, и Елена выливала и выливала на него предназначенное Караванову. А он и не сопротивлялся. И, когда в целости и сохранности доставил ее к подъезду, у Елены было чувство, что она таскала камни. И что, чур-чур ее, еще когда-нибудь знакомиться по Интернету.

…Пораньше прибежала на работу, чтобы поделиться с Катей:

– Слышь, ночью ходила на интернетную свиданку – полный отстой!

– Ты, коханая моя, совсем на голову слабенькая? Вон у моей дочки пошла знакомая девка на свиданку по Интернету в кабак при гостинице. Мужик ей понравился, такой наш закрутевший браток из Польши, – назидательно ответила Катя. – Туда-сюда, предложил в номер подняться, мол, сувениры ей привез. Она уже закосела маленько, и он вроде ничего, поднялись в номер, а там еще четыре. Пустили девчонку по кругу. До сих пор по психологам мается…

– Нет. Это, как в анекдоте, «не с нашим счастьем». Мой кадр вытянутого пальца боится. Бывший интеллигентный человек. У него вид такой, как будто война идет на его улице. И много лет…

– Ты там смотри! Будь осторожна. Конечно, чтобы развод остался незамеченным, тебе сейчас надо любви: много и громко. Но не таким же клиническим способом!

– Bay! Вчерашний кадр в «аське» появился.

Елена собралась было писать материал, как в «аське» запрыгало сообщение от Айсберга.

Айсберг. Здравствуй, Белокурая! Всю ночь думал о тебе…

Елена ответила:

– И что думал?

Айсберг. Я постараюсь измениться. Для тебя…

Белокурая. Для себя. Надеюсь, машина помыта?

«Вот только тебя мне и не хватало для полного комплекта уродов!» – вздохнула она.

Айсберг. Еще не удосужился.

Белокурая. Значит, мои воспитательные акции ни во что не вылились.

Айсберг. Выливаются…

Белокурая. Во что? Ну-ка, порадуй меня.

Айсберг. Я морально готовлюсь мыть машину!

Белокурая. И сколько дней в среднем уходит на подготовку?

Айсберг. Откуда я знаю?

Белокурая. А говорил, что вы с машиной родные. Хорошо же ты относишься к родственникам.

Айсберг. Я исправлюсь. А что ты делаешь после работы?

Белокурая. Приехал из Парижа барон Камю, и вечером будет презентация его коньяков в ресторане «Гранд Опера».

Айсберг. Ты меня приглашаешь с собой?

Елена аж прыснула: «Ну дает! Святая простота! Если его привести, народу уже будет не до барона Камю!»

Белокурая. Там вход только по аккредитации.

Айсберг. Ну и ладно. Я, честно говоря, коньяк не люблю. По мне, водка вкуснее. Когда увидимся?

Белокурая. На этой неделе вряд ли. У нас запарка в редакции.

Айсберг. Понял… А писать-то тебе хоть можно?

Белокурая. Пиши, конечно…

Айсберг. Тут цитату про тебя прочитал. Смешную: «Страстные женщины хороши до безобразия! А также во время безобразия и после безобразия…»