Он опять издевался надо мной. Но это было не просто издевка, это был очередной ход в его странной игре.

– Уныние здесь навевает не камзол, – процедила я сквозь зубы.

– О-о! – простонал маленький художник. – Да присядьте же, леди!

– Я ухожу немедленно, – объявила я, резко поворачиваясь на каблуках.

– Её величество будет недовольна, – с сожалением прищелкнул языком колдун. – Ведь это она попросила меня заменить Аселина при позировании. Не понимаю, с чего вы так перепугались?

Услышав о королеве, я невольно остановилась, глядя с подозрением. Приказ её величества? В самом деле?

– Потом мастер Леонсио просто напишет лицо Аселина – и вы получите прекрасный семейный портрет, – объявил колдун, лучезарно улыбаясь. – Всё верно, мастер Леонсио?

– Верно, верно, – проворчал он, поправляя берет. – Леди, умоляю вас, займите своё место! Если набегут тучи, нам придется ждать хорошего света.

– Прошу, – Майсгрейв с поклоном указал мне на диван. – Он полностью в нашем распоряжении.

Вроде бы и вежливо указал, но я немедленно вспомнила и свой сон, и сплетни, что рассказывали про графа-развратника.

Вернувшись, я села на самом краешке, оперевшись о подлокотник.

– Леди, смотрите на жениха, – поступили новые указания от мастера Леонсио, – смотрите нежно, как на радость всей своей жизни!

Я глянула через плечо и увидела нарочито-умильную физиономию колдуна.

– Ну же, Эмили, – подсказал он, – смотрите ласковей. И я буду смотреть на вас, как на радость всей жизни.

– Не дождетесь, – ответила я еле слышно и отвернулась, пытаясь успокоить сердце, застучавшее в головокружительном ритме.

– Леди! – возопил художник, вздымая к небу кисть и палитру. – Это – семейный портрет! Взгляд – на жениха!

Но я не могла заставить себя повернуть голову в сторону графа. Мне казалось, если я это сделаю, точно случится что-то плохое. С Аселином, со мной…

– Давайте попробуем другую позу, – вкрадчиво предложил Вирджиль Майсгрейв, и это снова прозвучало невероятно порочно. – Леди Валентайн, извольте встать… – и не дожидаясь моего согласия, он бесцеремонно взял меня за руку и поднял с дивана, поставив перед собой.

Как птичка, оказавшаяся в когтях кота, я затрепыхалась, когда граф положил руки мне на плечи.

– Нет, мне так не нравится… – забормотала я, но лицо мастера Леонсио, наоборот прояснилось.

– Замечательно! Перфекто! – объявил он, уже охваченный творческим азартом. – Чуть ближе друг к другу! Господин граф, повернитесь немного влево…

– Вот так? – приветливо спросил Майсгрейв и прижался щекой к моим волосам.

Ладони его словно невзначай скользнули по моим плечам, сжали, снова погладили…

– Пустите, – закричала я шепотом, дёрнувшись из когтей этого зеленоглазого хищника, но он лишь крепче прижал меня к себе.

– Зачем вы так бьётесь, пташечка? – шепнул граф мне на ухо, пока художник растирал краски. – Смиритесь. Вы ещё не поняли, что вам не вырваться?

– Вы не смеете… не смеете… – залепетала я, но происходило что-то невероятное. Совсем как в моем сне, когда душа дрожала от восторга, раскачиваясь на качелях. Я чувствовала крепкое мужское тело, бесстыдно и откровенно прижимавшееся ко мне, чувствовала горячее дыхание на своей щеке – и мне всё меньше хотелось вырываться из этого плена. Наоборот, хотелось приподнять голову, подставить губы и…

– Будете так волноваться, Эмили, я сам заволнуюсь, – вкрадчивый голос графа заставил меня сладко вздрогнуть. – Ну вот, я же предупреждал… Зачем вы соблазняете меня? Вы ведь невеста моего внука… Как некрасиво… – но несмотря на упреки, он касался моего виска губами – совсем не нечаянно и очень… нежно…