Решить сложную для дома Романовых задачу с тремя неизвестными попытался видный дипломат и царедворец, барон Андрей Иванович Остерман. Он предложил Екатерине Алексеевне заключить брак между великим князем Петром Алексеевичем и его теткой, царевной Елизаветой Петровной. В своей записке он отмечал, что в библейские времена близость родства между супругами не мешала созданию крепких семей. При таком браке можно быть твердо уверенным, что рожденные в нем дети все будут царской крови и наследование престола в семье Романовых будет иметь твердую законную почву. Остерман не хотел допускать даже мысли о том, что на престол в обход наследника мужского пола может взойти одна из дочерей Екатерины, так как при этом государство окажется в руках еще более слабых, чем при ее правлении. Барон откровенно, без всяких обиняков пишет:

«Не может такая мудрая императрица (Екатерина I. – Л. С.) ни 12 человек из своих вельмож в соединении содержать; как же возможно уповать, чтоб по смерти ее принцессы, которые в правительстве гораздо не так обучены, без нападок и опасности осталися? При которых смятениях обе всего своего благоповедения лишиться могут».

Остерман прекрасно понимал, что в таком браке положение царевны Елизаветы Петровны может оказаться непрочным. После смерти Екатерины I и вхождения в совершеннолетний возраст будущий император Петр II может легко развестись со своей теткой. И причин для такого развода и ссылки Елизаветы в монастырь будет предостаточно. Близкое кровное родство и значительная разница в возрасте (Елизавета была на шесть лет старше Петра) вполне оправдали бы такой шаг в глазах церкви, двора и народа. Поэтому предусмотрительный Остерман предлагал заранее выделить Елизавете собственные, завоеванные у Швеции прибалтийские провинции, которые в случае ее смерти перешли бы по наследству не ее супругу, а детям ее сестры – царевны Анны. Один из сыновей Анны при условии бесплодности брака Петра и Елизаветы был бы объявлен и наследником русского императорского престола. Такой брачный договор должны были скрепить не только обещания жениха и невесты, но и официальная присяга всего двора, сановников и всех членов семьи Романовых.

Но Екатерине такой проект решения семейных проблем показался все же слишком рискованным. Как писал знаменитый историк С. М. Соловьев, «искушать русский народ браком племянника на родной тетке было нельзя». К тому же императрица знала, что никакие присяги, клятвы и гарантии не имеют силы, когда речь идет о власти над огромным государством и о свободе царской воли. Петр II мог легко пренебречь всеми ограничениями и жить так, как хотел и с кем хотел, примером чего были поступки его деда Петра I. Екатерине Алексеевне, пока она еще была жива, следовало позаботиться о будущем своих дочерей.

Анну сразу же после похорон Петра она выдала замуж за голштинского герцога Карла Фридриха и занялась укреплением его политического положения. Карл Фридрих одно время претендовал на шведскую корону, но его соперники в борьбе за королевский престол оказались сильнее, и перспектива стать королем Швеции становилась все более призрачной. Теща, императрица Екатерина, приложила немало усилий, чтобы вернуть ему княжество Шлезвиг и тем самым увеличить владения семьи своей дочери.

Но с Елизаветой все было еще сложнее. Запланированный брак с французским королем Людовиком XV оказался невозможен, так как версальский двор отверг Елизавету как незаконнорожденную царевну (она появилась на свет до официального венчания Петра и Екатерины). Другой претендент на ее руку – побочный сын короля Польши и Саксонии Августа II, Мориц, напротив, показался недостойным уже семье Романовых. Екатерина остановила свой выбор на тезке и двоюродном брате своего первого зятя, протестантском епископе Карле (протестантское духовенство даже такого ранга имело право заключать законные браки). По приезде в Петербург он был ласково принят императрицей и награжден аристократическим орденом Андрея Первозванного. Вскоре Карл был объявлен женихом царевны Елизаветы Петровны. Но этому браку не суждено было состояться из-за внезапной смерти жениха от болезни, и вопрос будущего Елизаветы так и не был решен.